сдергивает маску. Тихон видит разъяренное лицо небритого кавказца с узким лбом и сросшимися бровями.
Путь назад закрыт. Слева шпиль, справа сорок семь метров свободного полета, а впереди ряженый янычар с саблей.
Заколов слышит тонкий свист рассекаемого воздуха. Это янычар так яростно вращает саблей, что перед ним зримо проступает восьмерка, описываемая клинком. Мелькающий клинок приближается. Тихон отступает, шарахается то вправо, то влево, спотыкается и падает на спину. Противник одним прыжком настигает его, рука с кривой саблей взлетает над головой и с силой опускается поперек груди. Тихон вскрикивает от страшной боли, веки сжимаются от ужаса.
Когда он открывает глаза, его рука на груди, ощупывает комбинезон. Странным образом одежда цела и не порезана. Янычар показывает тупое лезвие бутафорской сабли, его глаза издевательски смеются. Рядом крепыш со сросшимися бровями, готовый наброситься, но янычар жестом останавливает его. Тихон расстегивает комбинезон, щупает кожу под узбекской рубашкой, на груди наливается огненный синяк. Заколов лежа скидывает неудобный комбинезон и поднимается. Противник милостиво позволяет ему это сделать.
Гибкий янычар дает знак крепышу приступить к новой схватке. Тот только этого и ждет, удар чудовищной силы обрушивается в живот Заколова. Но, пропустив первый удар, Тихон тотчас берет себя в руки. Сказывается хорошая боксерская подготовка, схватка на кулаках для него гораздо привычнее, чем поединок на саблях. От следующего удара в челюсть он уклоняется и наносит встречный прямой левой рукой. Чугунная голова крепыша лишь вздрагивает, он сразу отвечает частоколом быстрых, но неточных ударов.
Внизу публика живо наблюдает поединок двух противников в узбекской и турецкой одежде. Публика болеет за своего, каждый удачный удар Заколова сопровождается гулом одобрения, но стальная челюсть квадратного янычара выдерживает и хуки, и апперкоты. Крепыш, чувствуя, что его массивные кулаки редко достигают цели, начинает яростно пинаться ногами, норовя попасть сопернику под коленку.
Раз противник игнорирует классические боксерские правила, то это Заколову только на руку. Точнее, на ногу. Недаром он последние месяцы занимался карате под руководством Зураба Орбелиани. Поймав соперника на встречном движении, Тихон делает пируэт и вытянутой ногой бьет в висок противнику. На этот раз чугунная башка не выдерживает. Крепыш падает и кулем сваливается в открытый квадрат лаза.
Толпа на площади восторженно гудит. Слышны голоса: «Вот это фильм!», «А как будет называться?», «Надо обязательно сходить».
Гибкий янычар, наблюдавший за поединком, вяло хлопает в ладоши, отшвыривает на крышу соседней мечети саблю и делает Заколову приглашающий жест. По строгой классической позе, которую он мгновенно принимает, Тихон видит, что на этот раз перед ним гораздо более искушенный боец.
Противник вступает в борьбу без разведки, словно уже изучил манеру студента. Удары с двух рук следуют один за другим. Тихон вынужден отбиваться и отступать. Каждый выпад янычара четко поставлен, он использует не только силу рук, но и инерцию тела, максимальной концентрации удары достигают в момент касания. Тихон понимает, что вечно обороняться нельзя, он пробует наносить ответные удары, но противник либо уклоняется, либо умело отбивает их. В какой-то момент ему удается потеснить противника к краю крыши, но тот, кувыркнувшись через голову, оказывается в центре и тут же наносит отвлекающий удар в живот, который Тихон парирует, и основной удар ребром ладони в шею. Заколов падает, откатывается в сторону, успевает встать, но чувствует, что левая рука его онемела и висит, как плеть.
Он понимает, что еще немного – и он проиграет жестокий бой. В запасе у него только коронный удар ногой с разворота, тот самый, что свалил крепыша.
Заколов вновь отбивается и выжидает. Он ждет восстановления подвижности левой руки и того единственного момента, когда противник расслабится и на миг потеряет внимание. Только в этом случае он может рассчитывать на успех с искушенным бойцом.
Понимая, что янычар сильнее, Тихон идет на банальную, но неоднократно проверенную в школьных схватках хитрость. В какой-то момент он останавливается, опускает руки, глаза смотрят за плечо противнику, а губы растерянно кричат:
– Тамара, не стреляй в него!
Янычар на доли секунды косит глаза в сторону, его подбородок поворачивается к плечу, а тело замирает. Все, другого шанса не будет!
Тихон в пируэте подпрыгивает и бьет ногой туда, где должна быть голова янычара. Тот в последний момент отклоняется, нога по касательной задевает его, но этого оказывается достаточно, чтобы противник упал. Тихон спешит, чтобы довершить победу прямым боксерским ударом. Кулак летит в приподнятую голову, но… попадает в пустоту. Противник невероятным образом успел откатиться, а Тихон, не удержав равновесия, падает.
Поднимаются они одновременно. Между ними значительное расстояние, Тихон лихорадочно соображает, что же еще предпринять, но поздно. Разозленный янычар упруго взлетает над крышей, его колени делают ножницы в полете и распрямленная нога бухает в лоб Заколову. Тихон падает и откатывается к краю карниза, обе ноги безвольно торчат над пустотой.
Янычар успокаивается, он удовлетворен победой, но из-за его спины появляется озлобленный крепыш. К этому моменту он успел выбраться из люка и горит желанием отомстить обидчику. Тихон видит новую опасность, пытается встать, он уже на четвереньках…
Однако квадратный крепыш подбегает и с разбегу пинает его. Заколов переворачивается через голову, скатывается с крыши и срывается вниз, чувствуя, как растопыренные пальцы беспомощно соскальзывают с каменного карниза.
35. Разговор по телефону
Тишину кабинета подполковника госбезопасности Кошелева в Самарканде нарушало лишь настойчивое биение о стекло жирной осенней мухи. «Да когда ж ты мозги себе расшибешь?» – раздраженно подумал Андрей Валерьевич и подошел к окну. Муха, почувствовавшая опасность, зажужжала громче, разогналась и с особой силой хрястнулась о прозрачную преграду. Бестолковое насекомое шлепнулось на подоконник, на мгновение потеряв контроль. Она еще успела встать на лапки и расправить перепончатые крылья, но свернутая газета в руке чекиста безжалостно припечатала ее к твердой поверхности. Андрей Валерьевич посмотрел на размазанное по бумаге желто-серое пятно и брезгливо выбросил газету в урну. Маленькая победа вселила в него уверенность, что подобная участь ждет каждого, мешающего спокойствию советского общества. Если потребуется, его рука не дрогнет перед любым врагом.
С этим выстраданным непоколебимым убеждением подполковник опустился в рабочее кресло и угрюмо взглянул на телефоны. Москва молчит, Ташкент молчит, майор Пучков тоже, сучонок, не докладывает. Ну как можно в таких условиях руководить серьезной операцией!
Понятное дело, оперативных сотрудников не заставишь таскать с собой пятикилограммовую рацию с двухметровой антенной. Автомобильный радиотелефон весит в три раза больше и без бортовой сети не работает. А по последней информации из Штатов американская компания «Моторола» испытала в Чикаго компактный мобильный телефон весом всего три килограмма! Вот это достижение научной мысли! Когда же наши инженеры их за пояс заткнут? Точнее, сделают такую трубку, которую можно будет, как пистолет, на пояс нацепить или в карман запихнуть? О чем эти ученые очкарики на работе думают? Только штаны протирают. Правильно, что у них зарплаты ниже, чем у сантехников. Сиди вот теперь без связи и гадай, как операция проходит.
Словно подслушав недовольные мысли подполковника, затренькал зеленый телефон прямой связи с республиканским управлением КГБ.
– Кошелев у аппарата, – нервно подхватил трубку Андрей Валерьевич и приосанился.
– Дежуришь, значит, не уходишь? Похвально, – дружелюбно ворчал полковник Сафронов. – А я уж думал, придется тебя из дома вытаскивать, из-за праздничного стола.
– Служба прежде всего, товарищ полковник.
– И я, как видишь, в управлении. Работаем. Что нового?
– Мои сотрудники заняты выполнением полученного приказа. Приказ из центра, совершенно секретный, – понизил голос Кошелев.
– Мои бойцы тоже без дела не сидят. Вот что они выяснили. В то время, когда идиотская статья
