желудка, которые Анжелика покупала и втихаря прятала в дальний угол холодильника, замаскировав их пакетом сока или кефира, Карина при обнаружении безжалостно выкидывала в окно. Вернее, не совсем выкидывала, а скармливала вечно голодной жирной таксе, которая гуляла на нижнем соседском балконе во время отсутствия хозяев и сметала все, как крокодил. Все, кроме обезжиренного йогурта. Анжелика однажды в отместку Карине вылила чудовищу молочный продукт в пасть, та настолько уже привыкла к деликатесам, что, не глядя, разинула варежку и ждала. Дождалась, а потом долго плевалась. Анжелика была поражена – она и не предполагала даже, что собаки умеют плеваться.
Настроение заметно улучшилось, правильно, что она не поехала домой, Каринка накормила бы ее в лучшем случае безвкусными паровыми котлетами из нежирной телятины, в худшем – вареной рыбой с брокколи. А тут ей дадут блины, пропитанные сливочным маслом, с мясом и жирной сметанкой или с семгой, а лучше – с сыром и ветчиной, а на десерт – с кленовым сиропом, вареньем и медом. Сомнения отпали, Анжелика бодро спустилась по лестнице и потянула на себя тяжелую дверь.
Внутри оказалось вполне мило, совсем не так, как она себе представляла. Деревянные столы и стулья, стилизованные под деревенский интерьер, умилительные лубочные картинки на стенах, хилые пальмочки в кадках, чтобы посетители, попав в ресторан, вероятно, ассоциировали свои персоны с Робинзонами. Остальное Анжелика не разглядела, с интересом сунув нос в меню, которое тут же положил перед ней на стол официант.
Блинчики просто таяли во рту, она не заметила, как слопала три штуки, с мясом и сметаной, с семгой и с медом. На столе еще остался недоеденный блинчик со сгущенкой, подтаявшее мороженое, украшенное веточкой мяты, и клубника со сливками, но сил все это съесть у Анжелики не осталось. Вернее, силы-то были – места не хватало.
– Ужасно, просто ужасно, – вздохнула Анжелика, отщипнула от веточки листик мяты, сунула его в рот и облизала пальчик, испачканный клубничным пломбиром. Что сказала бы Карина, увидев это безобразие? Убила бы на месте! Она заказала двойной эспрессо и блаженно закурила, откинувшись на спинку стула.
– Эй, дамочка, не могли бы вы… – ее кто-то тронул за плечо.
Анжелика обернулась, с интересом уставилась на виновника ее беспокойства. Когда она вошла, столик по соседству пустовал, а потом она с такой самоотверженностью погрузилась в изыски из страны Гурмании, что не заметила, как этот парень вошел. Странно… Как можно было не заметить этого красивого синеглазого мальчика со слегка растрепанными пшеничными волосами и серьгой в ухе? Лет ему было примерно двадцать пять – двадцать восемь. Одет в ярко-голубую куртку из тонкой кожи, плотно облегающую черную футболку в модную мелкую сеточку и рваные, потертые джинсы, вокруг шеи – синий шарф. На столе лежал мотоциклетный шлем, кожаные перчатки без пальцев и бордовая роза. Наличие розы почему-то вызвало в душе Анжелики чувство досады и ревности к девушке, которая вскоре должна была осчастливить юношу своим присутствием. Что это с ней? Какое ей дело до этого мальчика и розы? Совсем она обалдела, что ли? Блинов обожралась и у нее случился заворот кишок за мозг? Карина права: много жрать вредно.
– Чего я не могла бы? – резко переспросила Анжелика, парень так и не объяснил, что ему от нее понадобилось.
– Волосы свои заколоть, – попросил молодой человек.
– Что? – растерялась Анжелика.
– Они ко мне все время липнут.
– Вы в своем уме? – разозлилась Анжелика. – Как это – мои волосы липнут к вам? Соображаете, что несете?
– Сами посмотрите, – парень повернулся к ней спиной и откинулся на спинку стула. Анжелика некоторое время созерцала его макушку, шею, обмотанную шарфом, и плечи, потом тоже повернулась и села так, как раньше. Их головы оказались рядом. – Ну? – окликнул ее парень. – Вы видите? Опять прилипли.
– У меня нет глаз на спине, – вредным голосом сообщила Анжелика, чувствуя тепло его макушки.
– А вы рукой проверьте, – настаивал юноша. Вот зануда, еще больше разозлилась Анжелика и закинула руку за голову, случайно стукнув навязчивого товарища по голове.
– Правда липнут, – пришла к выводу Анжелика.
– Я же говорил!
– Да, но они липнут вовсе не к вам, а вашему шарфу! Он у вас из синтетического материала, поэтому волосы к нему и тянутся. Если вам это мешает, снимите шарф или пересядьте.
– Не пересяду, мне здесь нравится. И шарф не сниму, у меня горло слабое, а тут кондишены зверские.
– Тогда терпите и не лезьте ко мне со своими идиотскими просьбами! Ничего я закалывать не собираюсь. Мне хвостики не идут, у меня уши лопоухие, – последнее она добавила, сама не понимая зачем, с ушами у нее было все в порядке, и овал лица приятный, как говорила Карина – аристократический. До того, как модный мастер из дорогого салона отстриг ей косу и сотворил из остатков шевелюры длинное стильное каре, она часто убирала волосы в хвост или пучок и выглядела вполне симпатично. Точно, это блины на мозг давят, решила Анжелика.
Подошедший официант, наблюдая за их переговорами – спиной к спине, затылком к затылку, – слегка озадачился, но постарался остаться невозмутимым, поставил на ее столик чашку кофе и обслужил соседний. Как успела заметить Анжелика, взглянув на поднос, парень сделал такой же заказ. Больше он к ней не приставал, что почему-то ее вовсе не обрадовало…
Кофе тоже не радовал: отвратная пережаренная бурда с привкусом сушеных грибов.
– Жуткая отрава, правда? – послышалось за ее спиной. – Тут неподалеку есть отличное местечко, там варят восхитительный кофе. Может, сорвемся отсюда? Уверен, вы не пожалеете.
– Меня вполне устраивает этот, – сказала Анжелика, хотя ей хотелось заорать: «Да!»
– Такой изысканной женщине, как вы, не может нравиться всякая дрянь. На самом деле вам очень хочется со мной поехать, но вы не можете решиться. Вас смущает, что мы едва знакомы, я моложе вас, а дома вас наверняка ждет ревнивый друг, которого вы не любите, но храните ему верность, потому что так принято. Бросьте! В мире очень много условностей и стереотипов, которые мешают наслаждаться жизнью. Наплюйте на них, надо следовать своим порывам. Решайтесь, мое предложение остается в силе до тех пор, пока я не расплачусь по счету, – заявил юноша и подозвал официанта.
– Да вы, оказывается, тонкий знаток человеческих душ, – не оборачиваясь, усмехнулась Анжелика. – А хотите, я расскажу вам вашу историю? В этом заведении у вас намечалось свидание с очаровательной девушкой. Живет она в этом районе, выросла в малообеспеченной семье, учится в непрестижном вузе, поэтому назначила вам встречу здесь. Внимания этой девушки вы давно и безуспешно добиваетесь, но она не пришла. Вас это разозлило, и вы стали искать предлог, чтобы на ком-то отыграться и снять раздражение. Тут я и подвернулась вам под руку. А теперь вы пытаетесь меня «снять», потому что обижены на девушку и вам просто необходимо с кем-нибудь переспать, чтобы успокоить свое оскорбленное мужское самолюбие. Ну как? – Анжелика развернулась, облокотилась о спинку стула локтем и подперла рукой подбородок.
Он некоторое время сидел к ней спиной, затем медленно обернулся и насмешливо посмотрел ей прямо в глаза. Лицо его оказалось совсем близко. Анжелика почувствовала тепло его дыхания, легкий запах кофе, мятной жвачки и дорогого парфюма.
– Я бы не стал переться в это тухлое кафе из-за какой-то вздорной девчонки, – сказал он тихо. – Я заехал бы за ней, отвез в тихое уютное место, куда не шастает всякий сброд, заказал бы шампанское, фрукты, легкий ужин и восхитительный десерт. Зажег бы свечу и подливал бы девушке шампанское, чтобы она опьянела и расслабилась, шептал бы ласковые слова ей на ушко, гладил ее по коленке под столом, поднимаясь все выше и выше…
– Пошляк, – выдохнула ему в лицо Анжелика – и не узнала своего голоса, ее щеки полыхали, голова кружилась. Она немного отстранилась и машинально заправила за ухо прядь волос.
– Ты меня обманула, – улыбнулся он. – У тебя очень красивые уши.
Анжелика рассмеялась: никто еще не делал ей такой комплимент, никто не заглядывал к ней в душу так глубоко.
– Так что ты делал в этом кафе?
– Пытался клеить самую потрясающую женщину на свете, которая долго гоняла по району на бешеной скорости, а потом уснула в машине и продрыхла пару часов, а проснувшись, направилась в это ужасное
