нее не сойти с ума в городе, где все, казалось, дышало ею.
Ольга неожиданно улыбнулась:
– Значит, я должна быть благодарна Кате. Если бы она тебя не прогнала… – Жена затормошила Зданевича и приблизила свои светлые глаза к его ярко-карим. – Ты только представь, Антон: если бы она тебя не прогнала, то никогда не было бы ни Генки, ни Люськи!!! Ты в состоянии такое представить?!
Зданевич задумался. Нет. Он не мог этого представить. Может, в этом и состоит все дело? Конечно же, в этом! Для него главным в жизни является вовсе не ошеломляющий секс с прекраснейшей из женщин, а то, что у него есть Генка и Люська, ради которых стоит жить. Он не стал ничего отвечать жене, но она и так знала, что детей Антон очень любит.
– Только ты не жалей меня, не надо… – сказал он. – Мне от этого еще труднее… Я кажусь себе еще гаже и отвратительнее… Дай мне время… Очень тебя прошу…
Ольга ласково погладила его по темным жестким волосам и сказала:
– Ты сам начал этот разговор, Антон. Я больше не скажу ни слова. Только ты знай, что я страшно люблю тебя и… не отталкивай пока… А потом, если ты так и не сможешь… со мной… я сама уйду… Честное слово…
– Ну что, Катюха, может, по последней и все?! – раздался в телефонной трубке голос Вячеслава Кудрявцева.
– О чем ты? – тускло и безрадостно спросила его Катя.
– Да все о том же! Может, закатимся куда-нибудь? А то такая тоска – хоть кричи!
– Лучше, Славка, покричи, потому что я никуда не поеду.
– Неужели «старый муж, злобный муж» посадил тебя под домашний арест?
– Дурак ты, Кудрявцев… – Катя хотела бросить трубку, но Слава предупредил ее, завопив изо всех сил:
– Э-э! Вот только не надо бросать трубку! Мое нынешнее предложение не имеет ничего общего со всеми предыдущими!
– Да ну? – усмехнулась Катя.
– Не «да ну?», а поедем в какой-нибудь нормальный ресторан… без этих… кабинетов… посидим как люди… Соглашайся, Катюха!
– Зачем? – Катя удивлялась Кудрявцеву. Неужели ему мало того, что с ними со всеми уже случилось?
– Ну… если честно, то очень хочется есть! Голоден, как сто тысяч волков. Это во-первых. Во-вторых, хочется поговорить… И заметь, не меньше, чем поесть!
– Мне кажется, мы с тобой уже обо всем переговорили, – без всякого энтузиазма отозвалась Катя.
– Не скажи! На моем дне рождения (век его не забуду!) открылось столько новых обстоятельств, что просто голова идет кругом…
– Я не смогу, Слава, возвратить твою голову на место, – перебила его Катя. – У самой не в порядке.
– Брось, Кать! Поехали! Я не сделаю тебе ничего плохого! Развеешься! У тебя голос такой – только в могилу класть!
– Приходится еще раз сказать тебе, Кудрявцев, что ты дурак!
– Это почему?
– Потому…
Катя еле удержалась, чтобы не всхлипнуть, и тут уже Кудрявцев бросил трубку, предварительно гаркнув в нее:
– Все! Еду! Собирайся!
Катя отошла от аппарата, села в кресло и никуда собираться не стала. Остановившимися глазами она уставилась на стену, вспоминая, как у них со Славой все началось.
…Тогда она поссорилась с Валентином. Вообще-то поссориться с ним было невозможно в принципе. Даже в ответ на истерики Кати он никогда не выходил из себя и всегда заставлял ее прийти к консенсусу с ним. В тот день она от имени директрисы школы, где учился Андрей, попросила у него весьма солидную сумму в виде спонсорской помощи.
– И на что им такие деньжищи? – спросил Валентин.
– Ну… не знаю… – замялась Катя. – Может, на ремонт… на пособия какие-нибудь…
– Ты даже не спросила, на что?
Катя не спросила, потому что, как каждая мать, в первую очередь подумала о сыне. Если спросить, куда школа собирается потратить деньги, то это может не понравиться директрисе. А если это не понравится директрисе, то это может выйти боком Андрюшке, чего она допустить не могла.
– Вот когда они мне дадут полный список того, что хотят купить или отремонтировать, я и то еще подумаю, стоит ли на это давать, – заявил Валентин. – Если же посчитаю, что все-таки стоит, то потом потребую предъявить мне все, что куплено и отремонтировано, с товарными чеками и прочими документами. Можешь так и сообщить своей директрисе.
– Валь, но я не могу… – промямлила Катя. – Она подумает, что мы ей не доверяем…
– А почему, собственно говоря, я должен ей доверять? – все так же спокойно, не повышая голоса, спросил Валентин.
– Ну… Андрей ведь проучился в этой школе уже почти… десять лет… и никогда… ничего…
– Конечно, «никогда и ничего», потому что он не доставлял школе никаких хлопот. Но энциклопедии для кабинета истории, на которые я давал деньги в прошлом году, между прочим, так и не были приобретены.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Катя.
– Я специально интересовался этим вопросом.
– У кого?
– У Андрея.
– Ну… он же мог и не знать, купили их или нет.
– Катюша, не говори ерунды! Я давал деньги на книги конкретно для кабинета истории, чтобы ими могли пользоваться дети. Энциклопедий в кабинете нет до сих пор.
– Так… может… они в библиотеке…
– Андрей сказал, что и там их нет. Я просил его узнать.
– Может, директриса поставила их у себя в кабинете… она же историк… – удрученно предположила Катя. – И выдает ученикам только для рефератов или там… для докладов каких-нибудь… под собственным строгим надзором. Книги же дорогие…
Валентин поморщился и сказал:
– Я давал деньги для того, чтобы школьники могли пользоваться дорогими книгами в свое удовольствие, а не под надзором. Истрепали бы их, войдя в исторический раж, я купил бы им другие.
– Правильно ли я понимаю, что ты отказываешься помочь школе? – уже довольно раздраженно спросила Катя.
– Не передергивай, жена моя любимая! – Валентин даже не подумал среагировать на Катино раздражение. – Я же сказал, что помогу, но потребую отчета.
– А ты не боишься, что к твоему сыну после этого будут относиться предвзято?
– С какой стати?
– Не прикидывайся дураком, Валентин.
– Я не прикидываюсь никем. Андрей прекрасно учится, и с дисциплиной у него нормально. К тому же он скоро эту школу вообще окончит.
– Но пока еще не окончил! – У Кати уже дрожали губы от негодования. Как можно не понимать таких простых вещей: школа – это школа, а не бизнес с дебетом и кредитом! Она судорожно вздохнула и выдала мужу, как ей казалось, самый убедительный аргумент в пользу того, что деньги надо дать и сразу же о них забыть: – Андрею предстоят экзамены! И та самая директриса – председатель экзаменационной комиссии! Это ты можешь понять?!
– Катенька, я все прекрасно понимаю, – так же невозмутимо ответил ей Валентин. – Дай директрисе мой телефон, и мы договоримся с ней лично.
