– Где Митя? – прошептала она, хотя уже понимала, что Николаев не имел никакого отношения к пропаже ребенка.
– Оля, как ты могла подумать, что я… впрочем, сейчас это к делу не относится, – сам себя оборвал Сергей. – Пойдем-ка в комнату. Ты мне немедленно все расскажешь…
– Ты меня, конечно, прости, – начал Николаев после Ольгиного рассказа, – но не мог ли Фадеев…
– Не мог! – выкрикнула Ольга.
– Почему ты так уверена? Меня же ты заподозрила!
– Ты – это совсем другое дело! – уже с трудом проговорила Ольга и наконец разрыдалась.
Николаев прижал ее к себе, гладил по волосам и разными глупыми словами убеждал, что все образуется, а Митя непременно найдется. Он усадил ее в кресло, а сам взялся за телефон.
– Я… в милицию, – объяснил он, набирая номер.
Ольга плохо слушала его объяснение по телефону, потому что ее уже выворачивали наизнанку рыдания. Положив трубку, Сергей сказал:
– Оля! Тебе надо попытаться успокоиться. Милиция сейчас приедет, но на ваш адрес. Нам с тобой надо срочно вернуться к вам в квартиру.
Он бросился в кухню и через какое-то время принес ей в чашке желтоватую жидкость.
– Вот, выпей… – предложил он. – Это у Вики… какие-то успокоительные капли…
Ольга, стуча зубами о край чашки, выпила что-то неприятно горькое и постаралась взять себя в руки. Получалось плохо. Сергей прямо при ней переодевал тренировочные брюки на джинсы. Ольга некстати подумала, что этот человек мог бы всегда переодеваться при ней. Она могла бы выйти за него замуж и не иметь таких проблем, какие свалились на нее сегодня. Тем более что Фадеева нет рядом с ней в такие страшные минуты! Может быть, и правда есть смысл все переиграть? После этих преступных мыслей ее скорчили еще более страшные рыдания. Как она может?! У нее пропал сын! Ненаглядный сыночек Митенька! А она думает о мужчинах! До чего же она порочная женщина и преступная мать! Как она вообще могла оставить ребенка на тринадцатилетнюю девочку?! Ей, Ольге, нет оправдания!
Николаев между тем уже натягивал куртку. Он рассовал по карманам какие-то мелкие вещи, за руки поднял Ольгу с кресла и опять прижал к себе.
– Все будет хорошо, Олечка, вот увидишь, – сказал он и потащил ее к выходу.
Из квартиры Фадеевых на всю площадку гремела музыка и раздавались громкие голоса ссорящихся мужчин. Николаев с удивлением посмотрел на Ольгу. Она с ужасом на лице бросилась открывать дверь. К ней, появившейся в дверном проеме, тотчас бросилась раскрасневшаяся Маришка с криком:
– Тетя О-оля!!! Митенька наше-о-олся!
Ольга медленно, как во сне, прошла в комнату. Сын мирно играл в манеже, рядом с ним на полу сидела незнакомая девочка, на полную громкость орал телевизор. На экране на повышенных тонах спорили двое мужчин самой уголовной внешности. Последним, кого увидела Ольга, был лейтенант милиции, который приехал почти вслед за ними.
Когда она пришла в себя, над ней склонялось незнакомое лицо в лихо заломленной набекрень голубой медицинской шапочке.
– Ну вот и хорошо: очнулась наконец, – произнес молодой парень со свесившимся с шеи стетоскопом и со шприцем в руке. Потом он отвернулся от Ольги и сказал кому-то за своей спиной: – Пусть она на ночь выпьет эти таблетки, а если утром еще будет чувствовать недомогание, вызовите «Скорую» повторно.
– Где Митя? – прошептала Ольга, как только врач ушел.
– Спит Митя, – ответил ей Николаев и отодвинул занавеску, за которой находилась Митенькина кроватка. Мальчик спал на спине, раскинув в стороны ручки и сладко посапывая.
Ольга тихо заплакала.
– Ну… не надо, Оля… – Сергей присел к ней на диван и сжал ее руку в своей. – Все кончилось хорошо.
– А где Маришка? – опять встрепенулась Ольга.
– Все в порядке и с Маришкой. Я посадил их с Катей на автобус. Она уже звонила, что благополучно доехала до дома. И Катя тоже…
– Катя? Кто такая Катя?
– Катя – это подружка Марины.
– Подружка… какая еще подружка?.. – Ольга не могла вспомнить ни одной Кати, потом сообразила, что она и вовсе не знает Маришкиных подруг. Они ведь живут теперь в разных районах. Она вскинула на Николаева глаза и спросила: – А что все-таки случилось? Где был Митя?
– Идиотская детская история! – улыбнулся он. – Оказывается, эта Катя Маслова в своем классе считается первой красавицей, и в нее влюблены поголовно все мальчишки. И вот двое из Катиных поклонников за ней следили и жаждали любым способом привлечь к себе ее внимание. Катя ни на какие их штуки должным образом не реагировала, и они вынуждены были пойти ва-банк. Когда она заболталась с Маришкой, они и увезли коляску с Митей. Пока вы бегали как сумасшедшие вокруг дома, они отсиживались в подъезде напротив и с большим удовольствием за вами из окна наблюдали.
– Ужас какой! – опять всхлипнула Ольга. – Разве так можно…
Сергей улыбнулся, опять погладил ее по волосам и сказал:
– Они еще не знали, что нельзя. Теперь-то уж будут знать. На всю жизнь запомнят. Лейтенант грозился родителям сообщить, в школу настучать и еще поставить их на учет в детскую комнату.
– А как же… как же Митя дома оказался?
– В этом уже, конечно, веселого мало. Когда вы с Маришкой скрылись в доме, а Катя вообще уехала на автобусе, похитители оказались вдруг на руках с ребенком, которого некуда девать. К тому же Митя начал капризничать. Ребята уже и рады были бы его вернуть, да не знали, куда и кому. Подъезд-то они видели, но номер квартиры был им неизвестен. Сначала они хотели просто подвезти Митю к подъезду, набрать на кнопках домофона первую попавшуюся квартиру и убежать, но у самых дверей некстати улеглась огромная дворняга, и они побоялись.
– Спасибо этой дворняге… – прошептала Ольга. – Если бы они нажали номер одной из квартир на первом этаже, то попали бы на таких запойных алкоголиков, что трудно даже представить, что из всего этого вышло бы.
– В общем, парни позвонили по мобильнику Кате. Катя приехала. Она отыскала ваши окна… оказывается, ей Маришка их показала… Хорошо, что на одном висит яркая Митина игрушка. Ну… и дальше эти герои вычислили номер квартиры. В общем, прилично нынче в школе учат… Представляешь, без взрослых обошлись! Сами украли – сами вернули, да еще и с доставкой на дом.
– Мерзавцы… А если бы с Митенькой что-нибудь случилось? Я никогда не простила бы себе…
Из Ольгиных глаз опять потекли слезы.
– Олечка, перестань, – самым проникновенным голосом сказал Николаев, вытер ей слезы тыльной стороной ладони и принялся целовать ее щеки, лоб, прикрытые веки, приговаривая: – Все хорошо… Митя жив, здоров. Все живы, здоровы. Никто не пострадал, кроме этих дураков-мальчишек. А я… я люблю тебя, Олечка… Так люблю… Сердце заходится…
И он продолжал ее целовать. Она не шевелилась и не открывала глаз. Она думала о том, что, может быть, зря ему отказывает. Он действительно любит ее. Это не подлежит никакому сомнению. Вику, конечно, жаль, но то, что она живет с человеком, который влюблен в другую, уже само по себе несчастье. Станет ли ей еще хуже от того, что он от нее уйдет?
А Николаев целовал Ольгу в губы, и она поймала себя на том, что отвечает ему. Его руки уже забрались к ней под свитер, когда в ее мозгу вдруг всплыл образ Фадеева, и в груди томительно и неприятно заныло.
– Не-е-ет!!! – жутко вскрикнула она, оттолкнув от себя Сергея, и сжалась в комок в углу своего дивана. Потом повторила уже гораздо тише и спокойнее: – Нет.
– Но почему?! – скривившись, как от физической боли, спросил Николаев.
– Ты пытаешься взять меня врасплох, Сергей. Это… это по меньшей мере непорядочно…
– Но… ты же отвечала мне… Я же не дурак… Ты так же хочешь меня, как я тебя…
