показных манер; явившись к ним, он принес с собой вакуум – пустоту и ужас экономической гибели. «Они контролируют чрезмерный потенциал, – подумал он. – „Роузен Ассошиейшн“ – один из столпов индустриальной мощи всей системы; действительно, производство андроидов неразрывно связано с процессом колонизации, и если прекратится первое, то придет конец и второму… Несомненно, в „Роузен Ассошиейшн“ отлично это понимают. Элдон Роузен, с момента как ему позвонил Брайант, только об этом и думает».
– На вашем месте я бы не беспокоился, – заметил Рик, шагая вместе с Роузенами по хорошо освещенному широкому коридору. Он чувствовал себя довольным. Такие мгновения жизни, как никакие другие, о которых он мог вспомнить, доставляли ему истинную радость. Отлично, они очень скоро убедятся, на что способно тестирующее устройство.
– Если у вас нет уверенности в объективности шкалы Войт-Кампфа, – заметил Рик, – возможно, ваша компания разработает новый альтернативный тест. Мы заранее обговорим условия, и ответственность частично останется за вами. О, спасибо.
В сопровождении Роузенов Рик свернул в небольшое, шикарно меблированное помещение с коврами, торшерами и вошедшими в моду приставными столиками к диванам, на которых лежали свежие номера журналов… и даже февральское приложение к каталогу «Сидни», которое он еще не видел. Строго говоря, он и не мог его видеть, поскольку февральское приложение должно поступить в продажу не раньше чем дня через три. Рику стало ясно, что «Роузен Ассошиейшн» имеет самые тесные контакты с «Сидни».
Рик раздраженно взял приложение к каталогу.
– Это оскорбление общественного доверия. Никто не имеет права узнавать изменение цен раньше установленного срока. – Рик попытался вспомнить соответствующую статью Федерального законодательства, но безуспешно. – Я забираю его с собой, – сказал он и, раскрыв чемоданчик, бросил журнал внутрь.
После минутной заминки Роузен произнес:
– Послушайте, офицер, не в наших правилах обращаться к кому бы то ни было с просьбой…
– Я не офицер, – поправил его Рик, – а охотник за премиальными.
Он выудил из портфеля тестер Войт-Кампфа, расположился за ближайшим столиком и начал собирать датчик самописца.
– Можете пригласить первого испытуемого – сообщил он Элдону Роузену, который выглядел еще более осунувшимся, чем в первые секунды знакомства.
– Я бы хотела посмотреть – сказала Рейчел, усаживаясь рядом. – Я никогда не видела, как проводят тест на эмпатию. Что фиксируют ваши устройства?
– Вот это, – Рик приподнял плоский адгезивный диск с переплетенными проводами, – фиксирует изменение расширения капилляров. Вам известно, что это простейший рефлекторный ответ, так называемый «стыд» или «краска смущения» – реакция на морально шокирующий вопрос. Она не контролируется силой воли так, как можно управлять электропроводностью почки, дыханием и частотой сердечных сокращений. – Он показал Рейчел тонкий, как карандаш, цилиндр с лампочкой внутри. – Это регистратор изменения внутриглазного давления. Одновременно с «краской стыда» почти всегда можно зарегистрировать слабое, но уловимое изменение глазного давления…
– Которое не регистрируется у андроидов, – досказала за него Рейчел.
– У них не возникает ответа на раздражающие вопросы. Биологически они существуют. Потенциально – нет.
– Начинайте тест с меня, – сказала Рейчел.
– Почему? – озадаченно спросил Рик.
В разговор вступил Элдон Роузен, он хрипло и громко произнес:
– Мы выбрали ее как первого тестируемого. Возможно, она андроид. Мы надеемся, вы уточните это для нас.
Он неуклюже опустился в кресло, достал сигарету, закурил и стал рассеянно наблюдать.
Глава 5
Рик прикрепил к щеке Рейчел Роузен адгезивный диск, а в левый глаз направил тонкий луч света. Внешне Рейчел выглядела совершенно спокойно.
Устроившись так, чтобы легко считывать показания стрелок двух индикаторов тестера Войт-Кампфа, Рик Декард произнес:
– Я попытаюсь обрисовать несколько жизненных ситуаций, а вы выскажете свое мнение на каждую из них, причем максимально быстро. Учтите, время между вопросом и ответом будет фиксироваться.
– Учту и то, – сказала Рейчел, голос ее прозвучал как бы издалека, – что качество ответов в расчет не пойдет. Ваш тест оценивает лишь реакцию глазных мышц и капиллярное расширение – параметры, которые вы используете в качестве основных показателей. Но я буду отвечать; я хочу пройти через все это… – Она на секунду замолчала. – Приступайте, мистер Декард.
Рик, выбрав вопрос номер три, прочитал:
– На день рождения вам дарят бумажник из телячьей кожи.
Оба индикатора, проскочив красный регистр, остановились в зеленом, стрелки бешено дернулись, но потом успокоились.
– Я не приму подарка, – ответила Рейчел. – И я сообщу об этом человеке в полицию.
Сделав короткую пометку, Рик продолжил, обратившись к восьмому вопросу профильной шкалы Войт- Кампфа:
– Ваш маленький сынишка неожиданно показывает вам свою коллекцию вместе с банкой, в которой умерщвляет насекомых.
– Я отведу его к врачу, – тихо, но твердо ответила Рейчел. Вновь стрелки-близнецы отклонились, но на этот раз не так далеко. Рик отметил это, сделав соответствующую пометку.
– Вы спокойно смотрите ТВ, – продолжил он, – и вдруг замечаете, что по вашему запястью ползет оса.
– Я убью ее, – сказала Рейчел.
На этот раз индикаторы остались практически спокойны: лишь слабо и на мгновение дрогнули. Он отметил реакцию и стал осторожно выбирать следующий вопрос.
– Листая журнал, вы наталкиваетесь на цветную развернутую фотографию обнаженной девушки.
Он запнулся.
– Это тест на наличие эмпатии, – резко спросила Рейчел, – или на гомосексуальные наклонности?
Индикатор никак не отреагировал. Тогда Рик продолжил:
– Вашему мужу нравится фотография. – Стрелки по-прежнему стояли на нуле. – Девушка, – добавил он, – лежит лицом вниз на большом и красивом коврике из медвежьей шкуры. – Индикаторы остались неподвижны, и он сказал себе, что это ответная реакция андроида. Она упустила главную деталь вопроса – шкуру мертвого животного. Ее – андроида – мозг сконцентрировался на других фактах.
– Ваш муж прикрепил картинку к стене в своем кабинете, – закончил он вопрос.
На сей раз стрелки двинулись с места.
– Никаких сомнений, я не разрешу ему, – ответила Рейчел.
– О'кей, – кивнул Рик. – Тогда подумайте вот над чем. Вы читаете повесть, написанную в далекие времена, еще до войны. Герои повести отправляются осмотреть Рыболовецкий причал Сан-Франциско. Проголодавшись, они заходят в ресторан, где все блюда готовятся из морских продуктов. Один из них заказывает омара, и шеф-повар подает его в сосуде с кипящей водой, и наши герои наблюдают…
– О боже! – воскликнула Рейчел. – Какой ужас! Неужели они так и поступали? Это порочно! Вы имеете в виду
Индикаторы, как и следовало ожидать, не отреагировали. Формально – реакция адекватная. Но симулированная.
– Вы снимаете коттедж в горах, – сказал он. – На территории, все еще покрытой зеленью. Грубые сучковатые сосновые бревна, массивный камин.
– Да, – нетерпеливо кивнула Рейчел.
– По стенам кто-то развесил старинные карты, гравюры, а над камином прикрепил голову оленя, взрослого оленя-самца с крупными рогами. Люди, которые вас окружают, расхваливают внутреннее
