– Ее пожрала Тень. Значит, опасность грозит и нам.
– У нас по-прежнему есть Знамя, – возразил Костоправ, правда, без особой уверенности в голосе.
Пинком я отбросил мертвую птицу в расщелину, находившуюся всего в нескольких футах от меня. Хотя это не имело смысла. Многие парни уже успели заметить ворону и мигом сообразили, что к чему.
Но они поняли не все. Вороний труп говорил не только о способности Теней проникать в эту часть здания. Я с ужасом осознал, что Душелов хорошо знала место, куда мы направлялись. А следовательно, она… Позади нас раздался дикий, безумный смех. Смех Душелова. Госпожа резко развернулась, окружая себя чарами.
108
Земля содрогнулась. То был по-настоящему сильный толчок. Пожалуй, самый сильный со времени ужасного землетрясения, погубившего тысячи людей и обратившего в руины целые города еще до того, как мы покинули Таглиос. Я упал на пол и заскользил к бездне, но Костоправ успел удержать и меня, и Госпожу. На ногах не устоял никто. Смех Душелова резко оборвался. Выпавшие из рук факелы попадали на пол.
А сверху посыпалось что-то странное, наподобие стеклянных шариков. Казалось, будто начался град. Некоторые шарики при падении разбивались, другие отскакивали от пола. Но этот град казался мелочью, не имеющей существенного значения. Поначалу.
Трон с големом сдвинулся и накренился еще сильнее. Казалось, достаточно мышиного вздоха, чтобы опрокинуть его в светящуюся пропасть. В следующий миг меня ослепила вспышка ярчайшего белого света. Я слышал, как Душелов проклинала кого-то на разных языках тремя голосами одновременно. Воздух рассекали невесть откуда бравшиеся искры и молнии. Впечатление было такое, будто в нем образуются разрывы и щели. Я ощутил невероятную слабость и понял, что меня клонит в сон. Мне пришло в голову, что эти блестящие стекляшки вороны долгое время приносили сюда и прятали, с тем, чтобы их хозяйка могла устроить этот град, когда придет ее час. Душелов устроила нам ловушку и теперь захлопнула ее.
Стиснув покрепче древко, я бесстрашно уснул, пребывая в счастливой уверенности, что и Душелову не удастся покинуть равнину. Тени доберутся до нее. Они доберутся до всех нас, как только зайдет солнце.
Я уже не мог спать, не странствуя в мире духов. Едва сомкнув глаза, я выскользнул из своей плоти и устремился на север, чтобы поведать обо всем случившемся Одноглазому или кому-нибудь еще.
За Вратами Теней царил переполох, вызванный землетрясением. Одноглазый принял решение перевести людей в Вершину, но многие и без него устремились туда, кое-как собрав манатки. Похоже, эта мысль посетила всех одновременно. Ясное дело, все пребывали не в лучшем настроении.
Понимая, что в этакой суматохе мне ни до кого не докричаться, я отправился на поиски Дремы. Потребовалось время; чтобы найти ее в расположении поисковой роты, куда она была доставлена дядюшкой Доем. Похоже, ее тайна так и осталась нераскрытой.
Дрема спала, и мне – бесплотному духу – пришлось приложить немало усилий к тому, чтобы добиться отклика. Остаток дня ушел на то, чтобы передать Дреме мое краткое сообщение и удостовериться, что она меня поняла.
Близился закат, когда я проскочил Врата Теней, устремляясь на юг. Меня неудержимо влекло к Сари, но я не хотел оказаться рядом с ней в тот миг, когда Тень найдет мою плоть.
Сам не знаю, что привело меня к столь причудливому умозаключению, но мне казалось, что в момент смерти я должен пребывать в своем теле. В противном случае я обратился бы в вечно блуждающего призрака. Если уже не был им.
На середине дороги я повстречал Душелова. Сидя на коне Госпожи, она бешеным аллюром неслась на север. Конь Костоправа скакал следом столь же стремительным галопом. Всадник зарылся лицом в гриву огромного жеребца, но его выдавали вьющиеся золотистые волосы. Не добившись взаимности от одной женщины, он переметнулся к другой, к ее младшей сестре.
Лозан, Лозан, ты обрек себя на проклятие из-за этой паршивой суки!
Поскольку я был уверен, что конь увидит меня, я преградил Душелову путь. Мой собственный конь, той же породы, был способен меня увидеть. Я хотел хотя бы испугать этих негодяев.
Конь увидел меня. И проскакал сквозь меня. Видимо, эти зверюги не боялись призраков.
– Засранец! – закричал я, налетая на скакавшего следом Лозана. – Дерьмовый предатель!
Кто, кроме него, мог развязать Душелова?
Как ей удалось его охмурить?
Раздавленный неудачей, я продолжил свой путь на юг. Казалось, будто вся равнина эхом вторит издевательскому смеху Душелова. Она победила. Спустя века все-таки победила. Душелов победила свою сестру, и теперь весь мир был ее игрушкой.
Тьма сгущалась. Торопясь, я пролетел над разрозненными кучками людей, спешивших на север в безнадежной попытке спастись. Знакомых среди них было лишь двое – Зиндаб и Бубба-до. Пантеры нигде не было видно. Когда мне наконец удалось добраться до щели, ведущей в тронный зал, она оказалась законопаченной тряпками и камнями.
Кто-то решил, что Тени не смогут преодолеть эту преграду. Не иначе как Лозан. Душелов прекрасно знала о способности Теней проскальзывать хоть в игольное ушко. Ведь теперь она стала их Хозяйкой.
Лозан не замуровал трещину наглухо. А где могла просочиться Тень, мог проскользнуть и я.
Голем, или как его там, по-прежнему висел над краем обрыва. Я облетел зал и ощутил нечто близкое к панике. Моего тела в помещении не было. Там вообще не было никаких тел. Мне оставалось лишь закрыть глаза, с тем, чтобы плоть сама притянула меня к себе.
Я должен был это предвидеть, должен был догадаться. Ведь так долго один лишь я не был связан узами времени. И всякий раз, попадая сюда, видел лица, казавшиеся мне знакомыми.
Я еще не вернулся в свою плоть, но обнаружил, что нахожусь в знакомой пещере оледенелых старцев. Я сидел в самом конце шеренги, положив на колени Знамя. Наконечник гудел, словно напевая какую-то таинственную песнь. Там находились все, кто пробрался через пролом в тронный зал: ребята из Старой Команды, нюень бао, Корди Мотер, Нож, Прабриндрах Драх, Иси и Очиба. Все одураченные болваны, включая Госпожу и Старика. Эти двое сидели, взявшись за руки и склонив головы друг к другу. Душелов улучила-таки минутку, чтобы посмеяться над ними напоследок. Госпожа пылала яростью. Уже во второй раз она оказывалась погребенной заживо. И второй раз делила могилу со своим мужем.
Старик источал отчаяние.
Как и все остальные. Таково было бесславное завершение великой мечты.
Я пролетел по пещере, витая между сталактитами и сталагмитами, паутиной и кружевом льда. Полетел туда, где задолго до появления Свободных Отрядов отчаявшиеся, загнанные приверженцы Кины сокрыли ее священные книги Мертвых от грозного и неодолимого воителя Райдрейнака. Книги не достались ему. Но не осталось в живых и детей Кины, которые могли бы вернуть их в мир.
Все обернулось плохо, но могло быть гораздо хуже, если бы эти мрачные книги нашла и забрала себе Душелов. Этого не случилось. Нетронутые, открытые на начальных страницах, книги покоились на аналоях.
Я поспешил назад, к товарищам. Некоторые из них ощутили мое движение и сосредоточили на мне свой гнев. Возможно, они были правы.
Воды спят, – послал я им свою мысль.
Все в этой пещере пребывали в некоем магическом оцепенении. Я же был пойман лишь в ловушку собственной плоти, возможно, потому, что в решающий момент мой дух пребывал в ином месте.
Может, Душелов и есть сама тьма, но и она способна учиться.
