разбогатеете.
– Большое спасибо. Звучит просто замечательно. Я так понимаю, что отныне и до конца своих дней буду купаться в роскоши? И когда мне начнут давать взятки? Я бы не отказался от золотых слитков. Кстати, а кто меня защитит?
– Защитит? – Похоже, это слово было для святого настолько в новинку, что он затруднился его произнести. А ведь люди верят, что он оберегает тех, кто сам не способен о себе позаботиться. Скажите на милость, ну как тут не стать циником?
Чтобы угадать ответ святого, достаточно было поглядеть на его лицо, но я решил не отступать.
– Вот именно. Кто защитит Гаррета от ваших безумных годоротов и шайиров, до которых понемногу начинает доходить, что ключ – это я? Вы устроили так, что победитель получает все, в том числе и меня. Но ведь проигравшие заартачатся, верно? Примутся искать, кого бы обвинить в своем поражении. Начнут прикидывать, кому бы переломать кости, чтобы поквитаться с мирозданием. Как по-вашему, кого они выберут?
Пока я распинался, добрый святой зажмурился, то ли показывая, как ему надоели мои тирады, то ли совещаясь со своими дружками.
– Вас защитят, мистер Гаррет, – сообщил он, открыв глаза. – Мы сочли, что вам уже причинили достаточно неудобств. От враждующих сторон ожидали, что они будут добиваться вашей помощи, но ни в коей мере не станут к ней принуждать. По-видимому, нам придется внести некоторые изменения в правила состязания.
Божественные фигуры колыхались в ритме, ведомом только им. Я чувствовал, как некоторые пытаются забраться ко мне в голову, шарят в моем сознании, скорее по привычке, чем по необходимости. Им было скучно, они явно ждали, чтобы существа оттуда, где небесное великолепие превращается в небесный же хлам, разобрались сами и не впутывали вышестоящих в свои грязные делишки.
– Зачем меня сюда притащили?
– Неподалеку от того места, где вы находились, развернулась битва шайиров с годоротами. События разворачивались таким образом, что вам могла грозить опасность. Между тем вы ни в коем случае не должны пока погибать.
Если бы я был материален, то принюхался бы и ущипнул бы себя, чтобы убедиться, что не сплю.
– Какая забота! Не возражаете, если я поболтаюсь тут пару тысяч лет? До тех пор, пока не сгинет последний из членов вашего Комитета.
– Я бы мог дать вам тот ответ, на который вы напрашиваетесь, однако это означало бы бессмысленное сотрясение воздуха. – Надо же, а у святого есть чувство юмора. – Если мы сделаем исключение для вас, все остальные смертные завалят нас прошениями, ссылаясь на исключительные обстоятельства.
Трам-там-там. Великие небеса, не допустите, чтобы мне когда-нибудь досталась такая работенка.
– Вас превратили в ключ потому, что нам показалось: вы, смертный, сможете установить, чем боги одного пантеона превосходят богов другого, и тем самым определить, кто из них достоин остаться в Квартале Грез.
Ребята, вы жестоко ошиблись. Вам был нужен вовсе не я.
– Честно говоря, и те и другие не слишком мне понравились. Может, подержите меня тут, пока не истечет отпущенное время и они не сгинут все вместе?
– Это невозможно, мистер Гаррет. Сохраняйте мужество и шевелите мозгами. Какой из пантеонов должен остаться на улице Богов.
Я ведь тебе уже сказал, старый прощелыга. Святой несколько отдалился.
– И помните, немногие смертные удостаивались чести судить богов.
Вокруг меня сновали прочие члены Комитета. Кое-кто из наиболее любопытных то и дело подлетал поближе. Откуда-то взялось убеждение, что боги преуспевающих пантеонов слегка оторвались от действительности. Они напоминали мне тех владельцев фабрик, которые никогда не появляются на своих предприятиях из опасения, что замарают себя общением с рабочими (труд коих, кстати, и позволяет им вести такой образ жизни). Было предельно ясно – большинство божеств не имеет ни малейшего понятия о том, что они несут ответственность за своих приверженцев. Будь у обыкновенных смертных подростков неограниченное время и средства, из них выросли бы вот такие боги. Небожители разглядывали меня так, словно я был букашкой под увеличительным стеклом.
– Всего хорошего, мистер Гаррет. – Голос святого стих в отдалении.
Искорки исчезли, я очутился в непроглядной тьме, густой, как патока. Нет, мне определенно пора сматывать удочки, и пускай эти чокнутые разбираются без меня.
Было бы здорово найти кувшин с джинном. Я бы поручил ему все уладить, а сам отошел бы от дел и расслабился... Тут на меня накатил мрак, проник в тайники моей души, и внезапно я почувствовал себя лучше. Головная боль исчезла, косточки перестали ныть, синяки и царапины пропали, будто их и не было. Настроение решительным образом переменилось. Я пожалел о том, что не лыс – глядишь, отросли бы новые волосы. Я словно помолодел, мне захотелось совершить что-нибудь этакое – свалять дурака, ибо я вновь обрел свойственное юности нетерпение.
Меня вновь поглотила тьма. На какой-то миг я утратил все ощущения до единого.
43
Я очнулся в переулке. Привычное дело. У меня перед глазами маячила чья-то физиономия. Чудеса. Почему эти рожи постоянно меняются? Я вновь попытался схватить своего визави за горло, но быстро убедился, что это не крысюк. Он поднял несчастного Гаррета одной рукой и как следует встряхнул.
– Мама, это ты? – Моя матушка имела привычку трясти меня, когда я выкидывал что-нибудь из ряда вон. Разумеется, то было в далеком детстве.
– Чего?
Великое небо, опять промахнулся.
Меня отодвинули на расстояние вытянутой руки, оглядели с головы до ног, повертели в воздухе. Я тоже не упустил случая изучить своего нового знакомца.
Длинные, вьющиеся, светлые волосы. Голубые глаза, способные свести с ума любую девчонку. Точнее, один глаз. Второй закрыт черной кожаной повязкой. Рост около девяти футов. Мышцы так и выпирают из- под кожи. Образчик физического совершенства. По всей видимости, занимается только тем, что качает мускулы да смотрится в зеркало.
Таких, как он, я в Танфере еще не встречал. Должно быть, очередной жалкий божок. Но не годорот и не шайир.
– Что дальше? – пробормотал я. – Кто ты такой, дубина стоеросовая?
Я по-прежнему чувствовал себя молодым и сильным.
Меня снова встряхнули.
Черт побери, я силен, как стая диких кошек!
– Помалкивай, пока тебя не спросят.
– Договорились. – Кажется, кто-то обещал, что меня будут защищать?
Шмяк. Шмяк.
– Родриго! Трог! – Мне нужен был кто-нибудь поздоровее, чтобы отвлечь этого парня.
На мой призыв откликнулся Попка-Дурак. Он ворвался в полумрак переулка с широкой, залитой светом улицы.
– Как тебе это зрелище? – Я вновь удостоился встряхивания.
– Умственно отсталый тип, – определил попугай.
– Ты его видишь?
Верзила замахнулся на птичку. Попугай метнулся в сторону. Он явно видел моего противника.
– Помолчи, Гаррет.
– Легко тебе говорить.
Красавчик, похоже, растерялся. Видимо, не привык, чтобы его не слушались. Вновь замахнулся на Попку-Дурака. Может, у него предубеждение против говорящих птиц? Попугай без труда увернулся.
– Ты пробовал с ним поговорить?
– Да. Он велел мне заткнуться, а потом принялся меня трясти. Ты не знаешь, кто он такой? – Верзила
