положено по статусу, поставили золотой набор из тонкого блюда византийской чеканки, высокого кубка и ножа с ручкой из слоновой кости, высоко ценившейся еще со времен Римской империи. Рыцарю вынесли такой же по отделке, но серебряный комплект, остальным подали неплохие керамические плошки, кубки и деревянные ложки. Ножи слуги обязаны были носить при себе.
Тотчас после появления госпожи в сопровождении служанок с другой стороны залы вкатился толстяк конюший с неизменной улыбкой на лице.
– Понравились ли вам, госпожа, покои ваши?
Иоланта милостиво кивнула.
Бонифаззи расплылся в улыбке:
– Я прикажу немедленно подавать обед, ваша светлость.
Конюший исчез, но через минуту в залу начали входить слуги с подносами.
К удивлению «полочан», первыми на столе появились большие блюда с просовой кашей, затем поднос с местным аналогом винегрета, но с овечьим сыром и оливковым маслом, блюда с тушеной репой, капустой и морковью, маринованные перцы с начинкой из того же сыра. Костя тихо предположил, что мясо, по- видимому, будет основным блюдом, а это закуски. С голода и на закуски налегли с душой, так что вскоре за столом не стало ничего слышно, кроме чавканья. Баронесса, взволнованная возвращением, ела неохотно и мало.
Толстяк конюший изредка появлялся у входа, улыбался и тут же исчезал.
Следом за легкими закусками в залу внесли бочонок со сладким вином и блюдо с жареной рыбой, которой здесь ввиду близости моря было изобилие. Чуть погодя сразу двое слуг втащили большой котел с густым овощным супом. Есть его, как оказалось, полагалось с сухариками.
Измотанные путешествием гости с удовольствием вкушали горячую пищу. Супец оказался постным, но приправленным какими-то пахучими травами и достаточно острым. Вкус был, конечно, на любителя, но после месяцев, проведенных исключительно на твердой пище, суп показался приятным разнообразием.
К удивлению русичей, после «первого» слуги вынесли большие тазы с плававшими в них дольками лимона.
– Чтой-то компотец жидковатый у них? – высказал общее мнение Захар, брезгливо осматривавший одинокую дольку лимона посреди большого таза.
Горовой потянулся за кубком, но его остановил Сомохов:
– Погодите, Тимофей Михайлович. – Голос ученого был слегка удивленным, но спокойным. – Если я не ошибаюсь, то данные тазы предназначены для того, чтобы мы вымыли руки.
Горовой поскреб затылок. Иоланта удивленно переводила взгляд с тазов на дверь, в которой исчез конюший, и молчала. Шепот своих гостей она не понимала в той мере, в какой хотелось. Прислушиваться же считала недостойным занятием для хозяйки.
– Дык я не поняу? А де мясо, га? – подвел черту казак.
Пока «полочане» переговаривались, в дверном проеме нарисовалась фигура конюшего.
– Эй, любезнейший! Мастер Бонифаззи! – Малышев силился вспомнить прозвище конюшего. – Пипо!
Тот обернулся:
– Пепо… Меня зовут Пепо. К вашим услугам.
Лицо добряка излучало полнейшее благодушие.
– Послушайте, любезный. Э-э-э… – Костя замялся.
Но на помощь пришел Горовой, сформулировав общий вопрос четко и внятно:
– Где мясо, кур-р-рва?! – Он ткнул пальцем в блюдо с винегретом. – Что це за х…я? Мы с дороги, не жрамши, а ты нас, как козлов на огороде, морквой силковать збираешси?
Конюший смутился. Его лицо было настолько сконфуженным, что пришлось вмешаться Сомохову:
– Послушайте, любезнейший, мы, видите ли, были свидетелями, как на кухне готовят большое количество мясных блюд… А мы, право слово, как верно заметил мой товарищ, прямо с дороги, да и поста сейчас нет.
Конюший перевел беспомощный взгляд на баронессу, но та только грозно сдвинула брови, подтверждая, что негодование приехавших с ней людей является лишь отражением ее гнева.
– Так это же… – заблеял конюший. – Это все для дружины сеньора Артуро. Он к вечеру должен вернуться. Будет пир, посвященный вашему приезду. Мы не делали запасов. Кладовые пусты. Только то, что сейчас на кухне…
Иоланта кивнула:
– Ну что же. Раз это к моему приезду, то и несите. Думаю, дружина потерпит.
Вальет Бонифаззи нашел в себе силы слабо протестовать:
– Но ведь… Сеньор Артуро, если посчитает, что мало осталось для дружины… Он с меня..:
Последнее замечание окончательно вывело баронессу из себя:
– Ты что? Его боишься больше моего гнева? – Толстяк обреченно замотал головой. – А ну бегом на кухню, и жаркое сюда!
Она окинула взглядом просветлевшие лица своих попутчиков.
– И вина лучшего бочонок. – Подумав секунду, добавила: – И на двор два бочонка вина всем, кроме
