теперь и люди с дальних хуторов: весть о том, что Белый отряд поутру оставляет Эмин-Арнен, передавая свои обязанности вновь воссозданному Итилиенскому полку, разнеслась по всему краю с совершенно немыслимой скоростью, и ни один человек не желал пропустить такое зрелище. Теперь они глядели на два замерших друг напротив друга строя — черный и зеленый, на офицеров, адресующих друг другу сложные движения обнаженными мечами («Пост сдал» — «Пост принял»), и — удивительное дело! — впервые осознавали себя не переселенцами из Гондора, Арнора или Белфаласа, а итилиенцами.
Князь Итилиенский был несколько бледен и в седле, как отмечали про себя знатоки, чувствовал себя не слишком комфортно: впрочем, бледноватых физиономий с мутными взорами хватало и в рядах Белого отряда («Ох, ребята, чую, нынче ночью они там у себя в замке гуляли по-сизому...» «Да уж, вон от тех трех Белых, в заднем ряду справа, перегар небось — хоть закусывай; на ногах не стоят, болезные»). Фарамир меж тем поблагодарил Белый отряд за верную службу, церемонно попрощался с офицерами своей личной охраны и обратился к народу с речью.
— Сегодня, — сказал он, — мы торжественно провожаем домой друзей, которые пришли к нам на выручку в самое тяжелое время — когда юная итилиенская колония была беззащитна перед стаями кровожадных гоблинов и волколаков; земной поклон вам, доблестные Стражи Цитадели! («Слышь, кум — стаи гоблинов... ты хоть одного тут видал, хотя б издаля?» «Ну, сам-то, вестимо, не видал, но знающие люди сказывают, будто намедни на Выдряном ручье...») Память об этой помощи навсегда останется в наших сердцах — так же как само княжество Итилиенское навсегда останется вассалом Воссоединенного Королевства, его заандуинским щитом. Однако оборонять Королевство мы будем по своему разумению: мы живем не в Анориене, а за Великой Рекой, а потому нам придется жить в мире и согласии со всеми здешними народами — нравится это кому-то или нет. («Об чем это он, кум?» «Ну, я так себе понимаю, что вот, для примера, тролли в Хмурых горах: сказывают, будто железо у них там — по цене грязи, а вот с лесом весьма напряжно...» «Так-то оно так...») Одним словом. Его Величеству королю Гондора и Арнора — трижды виват! («Чудно это, кум...» «Ты лучше гляди, дурья башка, — там справа уже бочки выкатывают! На халяву — можно и за Его Величество... Ур-р-ра-а!!!»)
...Гонец из Минас-Тирита — лейтенант дунаданской лейб-гвардии — появился на лугу, когда церемония была в разгаре: конь его был в мыле и тяжко поводил запавшими боками. Сэр Элвард, свернутый в бараний рог людьми из тайной стражи («Будьте любезны улыбаться, сэр!.. Кому сказано — улыбайся!») и теперь бессильно наблюдавший все это неслыханное предательство — сдачу без боя ключевой крепости, — встрепенулся, и в сердце его затеплилась отчаянная надежда: Его Величество каким-то образом проведал о мятеже и посылает Отряду приказ взять к ногтю всех этих трижды изменников — от Фарамира до Гепарда... Увы! Пакет был и в самом деле от Арагорна, но предназначался он как раз капитану тайной стражи. Тот прямо на месте сломал печать с Белым деревом и погрузился в чтение; затем неторопливо сложил депешу и со странным смешком протянул ее сэру Элварду:
— Прочтите, лейтенант. Думаю, вам это будет небезынтересно.
Письмо являло собой детальную инструкцию — как Белому отряду действовать в новых обстоятельствах. Арагорн писал, что для сохранения статус-кво следует выявить базы Итилиенского полка и уничтожить их одним ударом — так, чтобы не ушел ни единый человек; операция должна быть молниеносной и совершенно секретной, а кому приписать в дальнейшем сие чудовищное злодеяние — горным троллям, гоблинам или лично Морготу, — это уж на усмотрение капитана. Но!!! Если есть хотя бы тень сомнения в успехе подобной операции (может статься, например, что время упущено и итилиенцев уже почти столько же, сколько Белых), проводить ее не следует. Тогда надлежит выдать нужду за добродетель и передать охрану Эмин-Арнена офицерам Итилиенского полка — в обмен на подтверждение Фарамиром своей вассальной присяги, а самим возвращаться в Минас-Тирит, оставив на месте лишь агентурную сеть. Его Величество еще раз повторял, что жизнь Фарамира неприкосновенна при любых обстоятельствах; тех же, кто — сознательно или по недомыслию — спровоцирует открытое столкновение между Белыми и итилиенцами (что немедля приведет к партизанской войне в княжестве и взорвет изнутри все Воссоединенное Королевство), ждет казнь за государственную измену. Короче говоря: во-первых, «начал делать — так уж делай, чтоб не встал»; во-вторых, «не уверен — не обгоняй»...
«На свете есть множество владык, — писал в постскриптуме Его Величество, — которые обожают облекать свои приказы в форму намеков, дабы иметь потом возможность спрятаться за спину непосредственного исполнителя — их, дескать, „неверно поняли“. Так вот, Элессар из рода Валандила к их числу не принадлежит: он всегда принимает ответственность на себя и называет вещи своими именами, а в его приказах содержится лишь то, что в них содержится. Если же в Белом отряде найдутся офицеры, которые — имея усердие не по разуму — примут категорические запреты за завуалированные пожелания государя, то капитану Гепарду надлежит нейтрализовать оных офицеров любой ценою».
— Как видите, лейтенант, сохраняя вам жизнь в ходе ваших ночных кунштюков, я в известном смысле нарушил приказ Короля.
— Так вы знали об этом приказе заранее? — Сэр Элвард глядел на Гепарда с суеверным страхом.
— Вы переоцениваете мои возможности. Просто я в отличие от вас умею просчитывать комбинацию хотя бы на пару ходов вперед.
— ...Уходят! Ты гляди — и вправду уходят! — выдохнул наконец Грагер, провожая глазами потянувшуюся по Осгилиатскому тракту колонну Белых: пальцы левой руки он, однако, продолжал держать скрещенными особым образом — «дабы не сглазить». — Я, грешным делом, до последней секунды не верил, все ждал от них какой-нибудь подлянки... Вы гений. Ваше Величество!
— Во-первых, не Ваше Величество, а Ваше Высочество; и имейте в виду, барон, — к шуткам на эту тему я совершенно не расположен...
— Виноват, Ваше Высочество.
— Впрочем, — тут Фарамир со скупой улыбкой оглядел собравшихся вокруг них бойцов Итилиенского полка, — вам всем дозволяется обращаться ко мне — по старой памяти — «мой капитан»; привилегия эта, ясное дело, не наследственная. А теперь, парни. Ее Высочество проводит вас в замок — там уже все накрыто и откупорено: мы с господами офицерами и... э-э-э... гостями с Восхода догоним вас минут через десять... Так что это вы там, барон Грагер, давеча благодушествовали — «уходят, уходят»... Вы и вправду так думаете?
— Никак нет, мой капитан. Их агентурная сеть...
— Вот именно. И что теперь прикажете с нею делать?
— Ничего, Ваше Высочество.
— Ну-ка объяснитесь...
— Пожалуйста. Отдавать под суд выявленных нами людей Гепарда бессмысленно: если Итилиен был и остается вассалом Гондора, то в их работе на монарха Воссоединенного Королевства нет состава преступления. Иногда в подобных случаях шпиона по-тихому ликвидируют, но это крайняя мера: тем самым мы фактически объявим Минас-Тириту, что находимся с ними в состоянии... ну, если не войны, то открытой вражды. И наконец, самое главное, принц: я почти уверен, что их сеть выявлена нами не полностью; взяв лишь известную нам ее часть, мы позволим им в дальнейшем спокойно использовать оставшихся на свободе агентов. А вот если мы не тронем никого, то вычислить, что же именно нам известно, окажется невозможным, и тогда им — по законам конспирации — придется исходить из того, что вся эта агентура засвечена; думаю, они если и не поставят на ней крест, то законсервируют надолго. Во всяком случае, я на их месте не стал бы приближаться к такой «полузасвеченной» сети и на три полета стрелы...
— Ладно, это все теперь на ваше усмотрение, барон Грагер. Жалую вам капитанский чин и соответствующие полномочия.
— Ого! — рассмеялся Тангорн. — Я вижу, принц, становление Итилиенского государства идет не вполне обычным путем: первой по счету его институцией станет контрразведывательная служба...
— С волками жить... — пожал плечами Фарамир. — Впрочем, все это вряд ли интересно нашим гостям. Где вы там, Цэрлэг?.. Признаться, я пребываю в некотором затруднении: за сегодняшние ночные подвиги вас, безусловно, следовало бы возвести в рыцарское достоинство, однако здесь сразу возникает бездна формальных сложностей... Да и нужно ли воину пустынь звание гондорского рыцаря?
— Совершенно ни к чему, Ваше Высочество! — покачал головою Цэрлэг.
— Ну вот видите... Тогда нам ничего не остается, кроме как последовать древним легендам:
