беременна... Это поразило Марину в самое сердце, даже встреча с мужем не смогла настолько выбить ее из колеи, как вид этой женщины, ждущей ребенка. Но Коваль не была бы Коваль, если бы дала кому-то понять, как ей больно.
– Очень рада познакомиться с вами. – Марина овладела собой, села за стол, устроившись как раз напротив Егора и демонстрируя ему все свои прелести, на случай, если он их вдруг подзабыл.
Сработало – Малыш слегка покраснел, устремив взор в декольте платья, туда, где расположилась подвеска – черный бриллиант на платиновой цепочке, его подарок. Коваль насмешливо смотрела на мужа, наслаждаясь смущением и растерянностью, и старалась не замечать его дамочки, которая уже места себе не находила, а ведь Марина еще только размялась, это было самое начало спектакля.
– Иван, как тебе нравится здесь, у меня?
– Очень здорово, такого в Москве не встретишь, – отозвался он, с удовольствием поглощая суши.
– Да, это точно – я была в двух московских суши-ресторанах, там и близко ничего подобного нет, – удовлетворенно сказала Марина. – А вам, Юрий, нравится? – Она сознательно держала дистанцию, подчеркивая, что он чужой ей, а вот Иван уже нет, и Малыш, будучи человеком умным и проницательным, понял маневр.
– А может, и со мной на «ты»? – Он протянул ей чашку с саке.
– А есть необходимость? – высокомерно вздернула идеальные брови Коваль.
– Мне не хотелось бы общаться столь официально, – чуть коснувшись ее пальцев, когда она принимала чашку, настаивал Егор.
– Ну, как скажешь... – Коваль уставилась ему в глаза из-под своей рваной челки, и – о, ужас! – Малыш не вынес и отвел взгляд! «Ха-ха, вот это фокус...»
Было забавно наблюдать за тем, как отчаянно старается Малыш побороть свое слишком уж явное влечение к жене, как пытается сопротивляться и не может. Он сделался неловким, суетливым каким-то, чего раньше за ним не водилось, отвечал невпопад, не к месту вставлял фразы, то и дело тер пальцами переносицу, словно это могло помочь сконцентрироваться. Марина игнорировала его, делая вид, что увлечена Иваном, смеялась над его шутками, бросала интимные взгляды в сторону покупателя, чем еще сильнее злила Егора.
Нателла чувствовала себя не в своей тарелке, все поглядывала на Марину и на своего женишка, который просто пожирал яркую брюнетку глазами, слишком уж явно мечтая оказаться с ней наедине.
«Откуда взялась эта... ведьма? – возмущенно думала Нателла, вяло ковыряя палочками в чашке с каким-то диковинным салатом. – Зачем мы вообще сюда пришли? Все Ванька! Нам не было необходимости сидеть с ним и этой стервой, которая уже довела Юрку до ручки. Еще не хватало, чтобы она меня потеснила! Зря я, что ли, столько времени его окучиваю? Еще и беременность эта... – Девушка недовольно скосила глаза на свой живот. – Но без нее, к сожалению, мне вряд ли удалось бы удержать Юрку около себя...»
Нателла думала об этом постоянно. Ей было страшно потерять этого странного не то русского, не то англичанина – уж слишком большая сумма денег отчетливо маячила в перспективе. Оставался всего один шаг, маленький шажок – брак, и все. И тут вдруг – трах-бах, ресторан, Ванька и вот эта красотка с ледяным взглядом, которым она прошила Нателлу в самую первую минуту знакомства. Не могло это все быть простым совпадением, иначе – почему обычно спокойный и уравновешенный Юрий ведет себя как озабоченный подросток?
Коваль тоже видела состояние Егора, да что – видела! Чувствовала, как все существо мужа устремилось к ней, и сделать с этим Малыш ничего не может.
«Что же – сейчас организуем тебе возможность, дорогой ты мой!» Коваль незаметным жестом столкнула на пол хаси с подставки, и недобитый джентльмен наклонился под стол, где его уже ждал сюрприз – раздвинутые в приглашении ноги. Никогда не мог он устоять перед соблазном и сам прекрасно это знал, зачем тогда так упорно велся на ее штучки?
– Марина, а можно на пару слов? Там в зале довольно интересная гравюра. Я хотел бы поближе ее рассмотреть. Может, стоило бы купить подобную... И потом, у вас здесь очень много старинного японского оружия, хотелось бы посмотреть.
Марина про себя отметила прекрасную актерскую игру Малыша и ту легкость, с которой он врал сейчас, глядя ей в лицо. Коллекцию оружия они купили вместе, через полгода после открытия ресторана. Егор тогда увидел в газете объявление и решил сделать жене такой своеобразный подарок – почти десяток самурайских мечей. Они ездили куда-то в маленькую деревню, где проживал коллекционер, долго и придирчиво рассматривали старое оружие, Егор даже проверил остроту лезвий испытанным самурайским способом – бросив на них волос. И эта сегодняшняя просьба посмотреть мечи поближе, разумеется, была не чем иным, как предлогом вывести Коваль из татами-рум и остаться с ней наедине. Что ж, Марина и сама была не против, у нее нашлось бы, что сказать ему.
– О, конечно! Вы извините нас, мы на секунду, – попросила она Ивана и Нателлу, вставая из-за стола и направляясь к выходу из татами-рум, чтобы предупредить охрану и заставить их сидеть на месте.
Малыш шел следом, и Марина слышала, как тяжело он дышит, еле сдерживая себя, и в душе все переворачивалось от обиды на него и злости на себя – разыгрывает какую-то дешевую потаскушку, трюки картинные, жесты не ее, сама себе противна, и остановиться уже не может.
Выйдя в просторный, пустой холл, Коваль резко развернулась и отвесила Егору пощечину:
– Ну, здравствуй, мой дорогой Егорушка! Соскучился по своей девочке?
Он перехватил руку, занесенную для второго удара, завернул за спину и прижал Марину к себе, зашептав сзади в ухо:
– Лучше молчи сейчас! Говорить буду я, поняла? Да, я соскучился по тебе, да, я смотреть на тебя спокойно не могу, да, я безумно тебя хочу, это все правда. Как правда и то, что ты сейчас пойдешь со мной, да, Коваль?
Теряя остатки здравого смысла, она прошептала:
– Тебе нет нужды вести меня куда-то, все, что хочешь, ты можешь взять и здесь...
– Нет. Поехали отсюда!
Он вывел ее из ресторана, затолкнул в стоявший на парковке «Мерседес» и сам сел за руль, позвонив предварительно Ивану и сказав, что Марине стало плохо, и он отвезет ее домой.
– Дай мне телефон, я предупрежу охрану, – попросила Коваль, понимая, что Сева с Генкой поставят на уши весь город, если она не вернется в ресторан.
– А что случилось с твоим Хохлом?
– Он был ранен, рука до сих пор в гипсе.
– Прости...
Звонок охране был мерой вынужденной и направленной скорее на то, чтобы им было, чем оправдаться перед Хохлом, когда они вернутся домой одни, без Марины.
– Куда ты везешь меня? – спросила Коваль, бросив телефон на заднее сиденье.
– Увидишь.
И она увидела – он привез ее в «Рощу», в ее собственный коттедж, который теперь пустовал и не охранялся – нужды не было, в поселке как-то не принято было заглядывать в чужие дома. И Малыш тоже это знал – в бассейне была свежая вода, на постели в спальне – чистое шелковое белье, рядом на тумбочке стоял букет желтых хризантем... Даже дрова были в камине. Все, как в старое время, когда Марина жила в этом коттедже одна, когда Малыш приезжал к ней тайком от Мастифа, оставался ночевать, утомленный ее страстью...
– Смотрю, ты подготовился, – протянула Коваль, рассматривая свой дом, в котором не была почти год.
– Да, детка, я ведь уже почти месяц в городе живу, и это мне ты продала мою корпорацию, – отозвался он, зажигая огонь в камине.
– Зачем ты вернулся, Егор?
– Я хочу быть поближе к тебе, разве не понятно?
– Ты сам сказал – нам надо расстаться.
– Дурак был... – он отряхнул руки и подошел к ней, не решаясь обнять. – Детка... ты еще лучше стала, и прическа эта тебе идет... у тебя все в порядке, детка моя?
