– Да, детка... слишком хорошо...
...Почему у нее такое чувство, что они в комнате не одни?..
Прошла еще неделя, они тихо отметили день рождения Егора, проведя вечер в японском ресторане и закончив его в постели, а к Марининому дню рождения он приготовил сюрприз.
– Детка, собирайся, завтра мы летим домой, – небрежно произнес он, глядя на нее, и Коваль завизжала от восторга, повиснув на его шее и болтая ногами, как всегда любила делать раньше.
– Егор, Егор, родной, спасибо тебе! – Она покрывала поцелуями его лицо, он смеялся, обнимая ее, – идиллия, словом...
– Звони своим, пусть встречают – мы летим через Москву, там заберем отца и Дмитрия с женой.
– О боже, ты с ума сошел, Егор! – Коваль не поверила своим ушам – он решил устроить настоящий день рождения, пригласив родных.
– Детка, ты моя жена, моя любимая девочка. Мы так редко отмечали твои дни рождения с размахом. – Егор поцеловал ее так нежно, словно это был первый в жизни поцелуй...
– О, я помню, как ты собирался отметить мои двадцать девять...
Напоминание об этом заставило Егора помрачнеть. Незадолго до этого Марину похитили и изнасиловали Ванины отморозки – Воркута отомстил за строптивый характер и нежелание связываться с наркотиками.
– Детка, не надо про это. Ты вспомни, как потом мы с тобой вдвоем поехали в гостиницу на берегу и все же отпраздновали...
Да, почти через два месяца – два месяца, полных кошмара и страданий, два месяца, в течение которых Егор не смел коснуться ее, потому что каждый его жест, каждое движение будили воспоминания о том, что произошло с ней, о чужих руках, лапавших ее тело, о совершенно посторонних мужиках, гасивших ее по одному и хором, о Воркуте, наслаждавшемся зрелищем долгих двенадцать часов...
– Не надо, детка, не вспоминай об этом, просто выброси из головы, – попросил Егор, понимая, о чем она сейчас думает. – Ты моя, что бы ни случилось, я всегда любил тебя и буду любить.
Коваль слушала его и понимала, что эти слова не просто так сказаны, что это идет от сердца, что Егор действительно так думает и чувствует. Она обняла его за шею, прижалась всем телом и затихла, затаила дыхание, спрятав лицо на его груди. Он гладил ее по волосам, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, так прошло какое-то время, а они все молчали и сидели, обнявшись, на постели в темной спальне, забыв обо всем на свете.
– Девочка, давай звони домой, я не хочу, чтобы что-то пошло не так, – тихо сказал Егор, целуя ее в макушку. – Я выйду, не буду мешать, а ты позвони и предупреди Хохла...
Марина поняла, как тяжело ему далась эта фраза – «позвони Хохлу», сколько нервных клеток он потратил, какие неприятные чувства при этом испытывал, и была благодарна ему. Взяв телефонную трубку, она набрала номер и через несколько секунд услышала голос Женьки:
– Да!
– Женька, привет...
– Киска! – обрадовался он. – Любимая, как твои дела?
– Жень, я прилечу послезавтра, – не разводя мармеладных разговоров о здоровье и жизни, сообщила Коваль. – Прилечу не одна, с отцом, братом и невесткой... и... – Она замялась, не зная, как преподнести новость, но Хохол огорошил ее:
– Ну, договаривай, что замолчала? И с Малышом.
– Ты как догадался?
– А много ума надо, чтобы номер с мобильного по коду пробить? – вопросом на вопрос отозвался он. – Код английский, дальше рассказать? Ты что же, совсем меня за идиота держала, киска? Свалила за бугор со своим мажором, не предупредив...
– Женя, все не так! – перебила она. – Я не сама уехала, он меня просто увез, прямо с крыльца клуба, все заранее подготовил, я даже и не знала... Женька, неужели ты думаешь, что я поступила бы с тобой так по-скотски? Я, конечно, стерва, но не сволочь... – В голосе появились слезы – ей действительно было обидно, что Женька подумал о ней плохо, ведь все было именно так, как она рассказала ему.
– Ладно, проехали, – буркнул Хохол, поняв, что обидел. – Не плачь. Вы московским рейсом прилетаете?
– Да. И прошу тебя, Женя, очень прошу, пожалуйста, не устраивай разборок, не рамси, ладно? Я не переживу этого, пожалей меня...
– Малышу своему передай, чтоб не рыпался, вот и не случится с ним ничего, – снова пробурчал Женька, недовольный этой просьбой.
– Я передам. Женька, как ты там без меня? – это вырвалось непроизвольно, но Хохол обрадовался:
– Хреново мне, киска, – без тебя ничего не надо, слоняюсь, как урод, по дому... Даже сплю в своей биндюжке, не могу в спальне, когда там тебя нет. А теперь вот, видишь, не придется привыкать – хозяин вернется, – не удержался он все же от иронии.
– Он не будет жить там, ты же понимаешь. У него есть своя квартира, туда он и вернется, иначе как мы объясним людям то, что происходит между мной и совершенно чужим человеком, почему он вдруг переехал ко мне? Проблем не хватает, что ли?
– Значит, не будет мне глаза мозолить? Это уже лучше.
– Женя...
– Что – Женя, Женя?! – вспылил вдруг Хохол. – Ты всегда думаешь только о себе, только о том, как тебе лучше! А остальные для тебя – просто пешки, средства для достижения твоих целей! Ты не подумала о том, как я буду чувствовать себя рядом с ним? Каково мне будет видеть его и знать, что он имеет все права на то, что так недавно было только моим?!
– Остановись, Женька, иначе наговоришь такого, о чем потом пожалеешь.
– Да я уже сто раз пожалел о том, что повелся на тебя! – заорал он еще громче. – Повелся, как пацан, как малолетка! Почти три года порожняк гоняю! Ты сломала мою жизнь, растоптала!
«Господи, какая мелодрама, Индия отдыхает! Он озолотится, если продаст текст какому-нибудь режиссеру, снимающему слюнявое „мыло“!»
– Я не держу тебя! – Марина наконец потеряла терпение и тоже заорала на него. – Хватит обвинять меня во всех своих проблемах! Если тебя так напрягает моя просьба, я позвоню Стасу или Комбару!
– Нет! Я сам! – рявкнул Хохол, признавая поражение, – Коваль задела его больное место, он не выносил, когда кто-то, кроме него, был в курсе ее дел. – Я встречу вас сам.
– Надо же, а я было решила, что ты от меня уходишь! – насмешливо протянула она, понимая, что выиграла и на этот раз, поставив Хохла на место.
– Ты позвони мне из Москвы, хорошо?
– Да, дорогой, конечно. Целую тебя.
– Стерва, – проговорил Хохол, бросая трубку, а ей вдруг стало стыдно за свои слова и за все, что произошло только что – она мучила человека, который любил ее.
Совершенно в ее стиле...
Вздохнув, Марина пошла к шкафу и начала снимать с вешалок какие-то вещи, бросая их в открытый чемодан. За этим занятием ее и застал Егор, неслышно войдя в комнату и остановившись за спиной. Коваль почувствовала его присутствие, резко обернулась и оказалась в его объятиях:
– Счастье мое, ты не представляешь, насколько сейчас красива...
«Интересно, он вообще видит во мне какие-то недостатки?» Она даже не накрасилась сегодня, бледное лицо было слегка припухшим от выпитого на ночь чая, короткий ежик темно-русых волос, круги под глазами – словом, есть от чего потерять голову!
– Смотрю, ты со мной не согласна, дорогая? – прошептал Егор ей на ухо.
– Господи, Малыш! Разве я когда-то была с тобой не согласна?
– Почти всегда, дорогая, почти всегда!
Они провели этот последний вечер в маленьком кафе неподалеку от дома, просто пили кофе, смотрели друг на друга и молчали. Каждый думал о чем-то своем, о том, что не предназначено для посторонних ушей, даже для любимого человека не предназначено. Марина пыталась представить себе встречу Егора с Женькой, опасаясь, что кто-то из них не выдержит и сорвется, устроит разборки прямо на
