мнение.
— Для меня честь, принимать в Шеде, даму, чья отчаянная храбрость равна храбрости героинь древних баллад — прогудел Рево, глядя на Нику с явной симпатией и расположением.
— А я никогда не забуду, рыцарь, что обязана вам своей жизнью, — не осталась в долгу Ника.
Когда с приветствиями и попытками перещеголять друг друга в любезностях, было покончено, Ника отошла к Ивэ, встав рядом с ней. Хараль и Борг явно тяготились тем, что будут вынуждены стеснять себя особыми приличиями. Дорган, видя к себе явную неприязнь хозяйки, с невозмутимым видом стоял в стороне.
— Прошу вас, господа, оказать мне честь и отобедать со мной и моей супругой. Хвала Вседержителю, так вовремя приведшего вас к Шеду.
Это было весьма своевременное предложение, которое гости приняли без всякого промедления, поскольку у них, от голода, уже подводило животы. Ника рассчитывала просто поесть, вымыться и пойти спать, но дама Эстес развела вокруг обеда сложные церемонии, давая понять, что этой сомнительной компании бродяг, непонятно каким образом, попавших в ее дом, здесь не место.
Сперва их обнесли серебряным блюдом с водой настоянной на ароматных травах в которую гости опускали пальцы, поскольку только на то, чтобы обмакнуть в ней пальцы, этой воды и хватало. После чего вытирали их полотенцем, висящим на плече у слуги. Хотя было бы неплохо, если бы им дали как следует умыться перед обедом, и сменить дорожные одежды на свежую. Мало того, перед каждым поставили серебряные тарелки с порезанным мясом, соусом и свежим горошком: порции, явно недостаточной для любившего поесть Борга и здоровяка Харальда. Но когда Харальд увидел, что перед каждым прибором был положен нож и двузубая вилка, то сразу же спрятал свои ручища привычные к тяжести боевого молота под стол, чтобы не дай бог ненароком не дотронуться до этих изящных штучек непонятного назначения. За столом и у костра он привык орудовать кинжалом и теперь с тоской оглядывал накрытый яствами стол, сглатывая голодную слюну и Ника почувствовала сильную неприязнь к даме Эстас. На середине стола высился румяный, поджаренный кабанчик, от чьего аппетитного бока, им по тарелкам были разложено мясо.
Дорган, отодвинув в сторону свою тарелку, в знак того что сыт, переплетя пальцы положил руки на стол. Рево побагровел, метнув на жену гневный взгляд.
— Ах, дорогой, как удачно, что у нас сегодня гости, пусть конечно, они не принадлежат тому изысканному обществу, в котором нам приличествует вращаться, — словно не замечая раздражения мужа, щебетала дама Эстас, разрезая на своей тарелке мясо на мелкие кусочки и отправляя их в свой маленький рот двузубой вилкой. — Граф Хьюберт приглашая нас к своему двору погостить на две недели, понимал, что мне с моим происхождением не приличествует сидеть в подобной дыре, в стороне от общества достойного меня. Что здесь есть? Какие развлечения могут быть здесь для меня, дочери графа Глоссора? Ярмарки с этими глупыми горожанами, для которых довольно бродячих акробатов, да каруселей? Обеды с нищими, случайно забредших сюда, которых вы привечаете, не считаясь ни со своим, ни с моим достоинством потомков знатного рода… — и тут даме Эстес пришлось умолкнуть, так как ее речь была прервана шумом двигаемого по столу блюда с жареным кабанчиком.
С негодованием взирала она на то, как Борг, не пожелавший сидеть за столом голодным, и не обращая внимание на то, что ему пришлось почти влезть на стол, дотянулся до блюда и пододвинул его к себе. Отломив заднюю ногу кабанчика, он отдал ее Харальду, вторую протянул Доргану. Но тот, пряча улыбку за сцепленными руками, покачал головой, отказываясь от протянутого куска.
— Дай-ка и мне, дружище, вот эту сочную лопатку, — проговорил Рево, перегибаясь через стол за своим куском.
Ника и Ивэ низко склонясь над своими тарелками, давились от смеха.
— Так, что вы говорили про ваши обеды с нищими..? Просим простить великодушно, что пришлось прервать вас, — повернулся к даме Эстес, дворф. — Кабанчик стоял слишком далеко, а ваши бездельники слуги ни за что не догадаются пододвинуть его… — и он жадно вцепился в кабанью лопатку, зубами отрывая от нее куски мяса, шумно чавкая и капая жирным соком на свой кожаный колет.
Ника схватила льняную салфетку и поспешно прижала ее ко рту. На Ивэ напал судорожный кашель. Дама Эстес своей женской интуицией угадала, что отношения между двумя красавицами не слишком гладкие и усадила их рядышком, не ведая, что их объединит одинаковое чувство, разделяемое обеими к хозяйке. Дама Эстес открыла было рот, но потом закрыла, и презрительно поджав губки, решила не замечать дворфа.
— Правда ли то, что граф Хьюберт славится умением принимать у себя гостей, а двор его якобы отличается пышностью и разнообразием зрелищ. Я слышал он устроил блестящий турнир, — решил спасти положение Дорган.
И поскольку, дама Эстес не желала замечать и дроу тоже, ему ответил сам Рево.
— Все пустяки, друг мой, — пренебрежительно отмахнулся он, шумно жуя. — Графу захотелось провести турнир, а воинов настоящих у него не нашлось… так… одно блестящее общество. Вот и вспомнили обо мне, да еще о нескольких вояках из Приграничья. Большинство из призванных им, вообще не явились. Только я да еще двое рыцарей из близлежащих городков.
— И как? — спросил Борг, энергично жуя и чавкая.
— А, как ты сам думаешь, дружище? — подмигнул ему Рево, улыбаясь во весь рот.
— Думаю, что у кучки придворных щеголей не было шансов устоять против настоящего воина, которому йотоли не дают расслабиться, — важно кивнул Борг, громко рыгнув.
— Борг! Старый ты, хряк! — поднял на него глаза Харальд, до того безмятежно обгладывающий кость под презрительным взглядом хозяйки. — Что о нас подумает благородная дама? — и лоснящимися от жира пальцами манерно откинул с плеча длинную белокурую прядь.
— Ох, ты! — невинно распахнул глазки Борг, в изумлении подняв густые рыжие брови. — Вот это я дал маху! Совсем забыл, что нахожусь в благородном обществе.
Дорган усиленно тер переносицу. Ника и Ивэ не знали куда деваться, умирая от едва сдерживаемого смеха. Зато Рево хохотал от души. А ведь Борг никогда так не вел себя, даже если ел в лесу у костра. Он, конечно, был прост в манерах, но не до такой степени.
В залу стремительным шагом вошел маг и веселье, как и разговоры, тут же оборвались. Борг плюхнулся на свое место. Харальд застыл со своей костью, а Дорган сузил глаза, кажется все уже поняв. Ника и Ивэ переглянулись.
— Маг славного города Шед, хранитель священного «Ока дракона», почтеннейший Хеннелоре, явился приветствовать гостей, — объявил ему, уже вдогонку, мажордом, стукнув жезлом об пол.
— Прошу великодушно простить мое опоздание, — проговорил маг, поклонившись. — Я предполагал, что управлюсь со своими делами раньше.
— Вы немного потеряли, поверьте мне, — надменно вздернула свой узкий подбородок дама Эстес.
По ее тону с каким она обратилась к магу и поведению, было заметно, что маг имеет на нее бесспорное влияние.
— Я не понимаю отчего мой муж решил, что место всякого сброда, почему-то именно, за моим столом. Конечно, они герои, раз оказали Шеду услугу, отогнав от его стен йотоли, но зачем их было вводить в благородный круг. Пусть бы ели себе с солдатами. Там бы их сытно накормили, — жаловалась она магу, истолковав замешательство возникшее с его появлением за робость перед его могуществом, которое он сегодня продемонстрировал, разбудив Священный камень. Но замешательство гостей было вызвано не этим, и хоть мощь «Ока дракона» конечно же их впечатлила, однако не до такой степени, когда в вошедшем маге они узнали, того самого дряхлого старика, который ожидал их у дороги, сидя на камне. Трудно было поверить, что старец, чья душа едва теплилась в немощном теле и энергичный маг со сверкающим взором, одно и тоже лицо.
— Да, лорд Дорган, — обратился к эльфу маг, — это меня вы видели, сидящим на камне у дороги.
— Но… — открыл было рот Дорган.
— То был призрак моего тела. Само же оно находилось здесь, в Шеде, тогда как с вами разговаривал мой призрак. Признаться, я боялся, что вы распознаете мою уловку.
