— Невероятно! — выдохнула позади Ники Вифелла, сидевшая чуть в стороне от Тиреллы.
— Он наказан за свое богохульство, — мстительно отозвалась Тирелла, имея ввиду то, что Дорган посмел отдавать почести Матери Дома наравне с Ллос.
Тирелла и не скрывала своего торжества, упиваясь унижением Доргана, которое тот принял с достоинством.
«Ну что ж, и на старуху бывает поруха, — обречено вздохнула Ника, — теперь-то уж ничего не поделаешь». Но как же не хотелось уступать этой надменной стерве Кьорл. Ей-то, Нике, что? Сегодня она здесь, а завтра, если повезет, у себя дома, где и думать забудет об этом кошмарном Мензоберранзане, дроу и Кьорл вместе взятых. А Доргану придется жить с этим унижением целые века, и можно догадаться, что ни Кьорл, ни Тирелла не дадут ему позабыть о нем. Ника с сочувствием посмотрела на поникшего оружейника Дома де Наль, пока не заметила торжествующую улыбку, мелькнувшую на его лице, которую он едва сдерживал, поднимаясь с колен. В это время Утегенталь в восторге от своей победы над первым оружейником Мензоберранзана ходил по арене, упиваясь криками трибун, чествующими победителя, потрясая над собой мечом.
«Что происходит, в конце-то концов?!» — с подозрением гладя вслед покидающему арену, Доргану, насторожилась Ника. Уверенность в том, что он нарочно поддался Утегенталю, росла. Она изо всех сил старалась казаться бесстрастной, поскольку Кьорл буквально впилась в нее взглядом, ловя малейшие признаки досады, гнева и злости. Что бы не утомлять соперницу долгим ожиданием, Ника повернулась к ней и, улыбаясь, кивком поздравила ее с победой, чем привела ту в негодование. Кьорл вскочила и, расталкивая свою притихшую свиту, покинула ложу. Между тем, Ника была сильно озадачена. Она ничего не понимала. Сначала Дорган выказывает ей при всех свою покорность, а потом преспокойно проигрывает поединок, роняя ее престиж на глазах всего Мензоберранзана. Может Клопси прав, и против нее ведется изощренная игра, сговорившихся между собой Доргана и Тиреллы?
— А знаете, почему Утегенталь заплел волосы в косу, моя владычица? — видя ее беспокойство и разочарование и, желая отвлечь Нику от грустных мыслей, спросил Клопси.
— Почему?
— Потому что в предпоследнем поединке лорд Дорган клинками ровно срезал Утегенталю волосы с обеих сторон: слева и справа одновременно, коснувшись клинками его шеи.
— Ах ты, злопамятная букашка, — улыбнулась Ника, — Но все равно, ты оказался настоящим другом.
— Моя владычица, шутит? — заморгал он своими глазищами.
— Нисколько. Вот скажи мне, только честно, тебе очень хотелось досмотреть избиение гоблинов?
— О, да! — возбужденно закивал он.
— И ты мог его посмотреть, не обращая внимания на мое неудовольствие?
— Но…
— Неужели ты боишься меня?
— Н-нет, — неуверенно произнес он, хотя улыбка до ушей, невольно выдала его. — Хотя вы тоже деретесь, но только тогда, когда Клопси бывает на самом деле виноват. И вы не злы, советуетесь с Клопси. Фиселла много раз за день могла мучить меня ни за что, просто потому, что ей было скучно и ее развлекали писк и хныканье Клопси. Много раз Клопси едва не умирал от голода, потому что госпожа забывала о нем, закрыв в какой-нибудь шкатулке или сундуке. Она очень больно щипалась и потом смотрела как он плачет и хнычет, — от души жаловался кроха. — Да мне очень хотелось посмотреть, как режут злобных гоблинов, но ведь вам было плохо.
— Это и есть дружба, Клопси.
Ника посадила его к себе за корсаж, где он притих.
Дроу покидали трибуны, азартно обсуждая прошедшее зрелище, а главное — поражение первого оружейника Мензоберранзана, которого никто не ожидал. «Очевидно, это станет новостью века», — едко подумала Ника, уходя с трибуны в сопровождении сестер. Возвращаясь в Дом де Наль, она видела, вереницу разноцветных дисков, тянущихся за свитой Кьорл Ордан. Мезоберранзан чествовал победителя и своего нового кумира.
Отказавшись от обеда, Ника сразу прошла в свои покои. Вифелла отправилась в трапезную, чтобы собрать что-нибудь из еды и отнести госпоже, а Тирелла помогала Нике раздеваться, снимая с нее бесчисленные драгоценности и тяжелое роскошное парадное платье. Покосившись на ее замкнутое лицо, Ника решилась:
— Тирелла, я хочу поговорить с тобой.
Тирелла промолчала, с неприязнью взглянув на нее.
— Я знаю, ты зла на меня, но постарайся понять: я, как и ты хотела чего-то добиться.
— И ты добилась. Никто из нас не ожидал от тебя такой прыти. На тебя никто никогда не обращал внимания. Ты была глупой, но как же умно было с твоей стороны использовать предсказания древних. О! Ты с этой старой мерзкой плесенью Берн ловко обошла меня. Все было бы по-другому, если бы это ничтожество жаловало меня, а не тебя. Я была уверена, что это она надоумила тебя, но в последнее время ты ведешь себя так, что я начинаю думать, что ты много умнее, чем казалась все время. Но нет! Наша мать не могла ошибаться, а она тебя даже в расчет не брала.
— Прими же происходящее, как урок, который не будет длиться долго. Я уважаю твое законное право быть Первой Матерью Дома и предлагаю тебе выделиться своим собственным Домом. Я уверена, со временем он станет одним из первых влиятельнейших Домов Мензоберранзана.
Тирелла расхохоталась.
— Свой Дом? Опять ты за старое? Это старуха Берн тебя подзуживает? Неужели ты так и не передала ей мое условие? По твоему лживому лицу вижу, что нет. Не хочешь с ним расставаться? Все еще на что-то надеешься? Ты дала безумный обет Ллос, но так и не исполнила его. Неужели ты думаешь, что одурачила всех, пыткой заставив Доргана при всем Мензоберранзане признать свою покорность тебе и послушание. Но это не отвратит твою гибель. Завтра ты подохнешь на алтаре Ллос. Так что мне нет смысла создавать свой собственный Дом, потому что ждать мне осталось совсем немного, и Дорган станет покорно всходить на мое ложе. Я могу пообещать тебе, что отслужу роскошную службу Вечной Бездне, где ты и будешь пребывать как к моему удовольствию, так и удовольствию Доргана.
И она, развернувшись, направилась к дверям.
— Да, и еще одно, — обернулась она к Нике, прежде чем выйти. — Уж я-то сумею выполнить обет, который ты дала Ллос.
Ника, оставшись в одной тонкой и прозрачной как паутина сорочке, с не убранными, распущенными волосами, некоторое время в задумчивости смотрела на дверь. Пророчество. Опять пророчество и обет, данный Фиселлой паучьей королеве. Именно это и злит ее старшую сестренку.
— Клопси, ты это слышал? — Ника повернулась к постели, где он прятался в складках одеяла.
— Да, моя владычица.
— Что ты скажешь об этом? А ведь ночью мы с тобой читали какое-то древнее пророчество.
— Оно так запутано…
— Думаю должен быть кто-то, кто помог бы нам разобраться во всех его иносказаниях. Зачем бы Фиселле держать свитки с ним у себя. Помнишь, ты мне говорил о Громфе? Пора призвать его сюда.
— Это невозможно, — покачал круглой головой Клопси, высунувшись из-за складки одеяла. — Он вот уже лет двести не показывается в Доме де Наль. Ему запрещено здесь появляться. Фиселла сама отправлялась к нему на окраину Мензоберранзана.
— Ты знаешь дорогу к нему? Сможешь проводить меня?
— Смогу, ибо один раз Фиселла брала меня с собой, — как-то нехотя проговорил кроха.
Ника не успела выяснить причину его настроения, из-за появления Вифеллы с подносом, уставленным все теми же мисочками с грибами, кореньями и кувшином с вином. Ставя поднос на столик она непонимающе оглядела, разбросанные одежды и раздетую Нику.
— Я отослала Тиреллу отдохнуть, — объяснила Ника, поняв ее недоумение. — Она малость перевозбуждена, видимо очень переживая наше сегодняшнее поражение. Ты тоже мне больше не понадобишься.
