из завоевателей, но за это попросила у богини власти, и Ллос не отказала ей. Фиселла честно пыталась выполнить свой обет, приблизив меня к себе, сделав первым оружейником своего Дома. Я же всеми силами старался не допустить исполнения этого обета. И, по прежнему называл себя Берн, а не де Наль. Я стал первым оружейником Мезоберранзана, а не Дома де Наль, показывая, что ничем не обязан Фиселле. Я знал, что она убьет меня. Об этом мне сообщила Тирелла, пытавшаяся склонить меня на свою сторону, а потому, после битвы с дворфами, я готовился бежать из Мензоберранзана. Я знал, что узнав о том, что Тирелла сговаривается со мной, Фиселла тут же предала меня, выдав мои планы дворфам… У меня еще был шанс сбежать из Мензоберранзана, после суда Совета. Я остался… из-за тебя…
Коротко и ясно. Ника, снимая с себя драгоценные украшения, завязывая их в подол своего плаща- балахона, так как карманы в ее роскошном платье предусмотрены не были, прервала свое занятие.
— Паучиха чуть не вывернула меня наизнанку.
— Мое семя было в тебе.
— Просто странно, что богиня не распознала во мне человека.
— Через три дня твоя сущность начнет меняться. Человеческое естество в тебе возьмет вверх.
— Я приму свой прежний облик?
— Уже нет, но какие-то изменения произойдут.
— У меня появится третья нога или хвост… — пробормотала Ника и зевнула. — Послушай, Дорган, ты, говорят, сильный маг. Не мог бы ты отправит меня обратно домой?
— Но ведь я и веду тебя обратно домой, — удивился эльф. — Мы идем на Поверхность.
— Ну… — Ника, не знала, как бы помягче сообщить ему правду. — Я не совсем оттуда… Короче, я, вообще, из другого мира…
— Нет!
— Да.
Дорган отвернулся. Ника, волнуясь, ожидала решение своей судьбы. То, что она успела узнать о нем за эти три дня, позволяло надеется, что эльф ее все-таки не бросит. Но вот поможет ли вернуться ей домой, в другой мир…
— Ты бы могла остаться здесь? — тихо спросил он.
— Нет…
— Но…
— Нет, Дорган, нет…
— Там… в твоем мире, у тебя кто-то остался?
— Родители, друзья, моя жизнь… Все. Там осталось все, и я сама, в том числе. Здесь даже тело не мое…
— Ты привыкнешь…
— Дорган! Ладно, — она взяла себя в руки. — Ты только выведи меня на Поверхность, а там я как- нибудь сама.
— Девочка, — покачал он головой, — сама ты ничего не сделаешь. Фиселла использовала магию…
— Но, ты ведь маг…
Дорган поднял руку, прося не перебивать его.
— Я владею боевой и бытовой магией. Но тебе нужен могущественный маг, который может сдвигать и соединять время. Я о таком маге не слышал.
— Что же мне делать? — потерянно проговорила Ника. — Неужели нет никакого выхода.
— Искать мага. Расскажи мне, что ты успела узнать за время своего пребывания в Мензоберранзане.
Ника рассказала. Дорган внимательно слушал ее, и, когда она закончила, задумчиво произнес:
— Громф прав, просто невероятно, как у Фиселлы все получилось.
— Он сказал, что подсказал ей способ перемещения в другие миры, — напомнила ему Ника, с надеждой, что это натолкнет Доргана на какой-нибудь выход.
— Не обольщайся, — отмахнулся Дорган. — Громф лишь вычитал в свитках старые легенды, о некогда, живущих могущественных магах, которые были способны на подобные вещи, и послушно пересказал их Фиселле.
— Ну значит, такой маг существует, раз ей это удалось.
— Надо узнать об этом наверняка, а потом найти его.
— Значит, ты помогаешь мне?
— Я помогаю тебе, — кивнул он. — Хочешь, чтобы я принес тебе клятву?
— Да, нет. Я верю тебе, — пожала плечами Ника. Уж если Дорган предаст ее, кому после верить вообще.
— Тогда спи, — велел он и улегся на свой, расстеленный на камнях плащ, повернувшись к ней спиной.
А Ника, поплотнее, завернувшись в свой, улеглась на холодный, жесткий каменный одр и, вопреки своим ожиданиям, тут же заснула. Проснулась она от того, что ее трясло от холода. Тело ломило так, что больно было даже пошевелиться. Каждая ее косточка ныла. Ника с тоской вспомнила свою старую, узкую койку в студенческом общежитии, казавшуюся ей сейчас верхом комфорта. С болезненными стонами, перемежавшиеся со старческим кряхтением и оханьем, Ника кое-как поднялась и села, держась за поясницу. Очутившись в полной темноте, она тут же перенастроила зрение. Ее одежды и растрепанные, спутанные волосы пропитались могильным духом земли. К ней подошел Дорган и присел перед ней на корточки.
— Выспалась? — спросил он, протягивая сухие коренья. — Поешь и двинемся дальше. Если повезет, доберемся до Блингстоуна, кратчайшим путем, а от него уже недалеко до Поверхности.
«Что я здесь делаю? — опять подумала Ника, с отвращением глядя на твердые безвкусные коренья, лежащие на узкой ладони Доргна. — И что за тип разговаривает со мной?» Она неприязненно, по-новому, взглянула на темнокожего мужчину с белыми волосами и отсвечивающим красным глазами. Он казался отвратительным и уродливым, и Нике захотелось умереть тут же, на этом же месте.
Видимо поняв ее настроение, Дорган положил корешки на шкуру рядом с ней и отошел в сторону. Стараясь не смотреть на него, Ника начала заплетать волосы в длинную толстую косу, распутывая их пальцами.
— Возьми, — Дорган протянул ей узкий стилет с золотой, изящно украшенной рукоятью. — Он пригодится тебе. Этой ночью дух пещеры хранили нас, но неизвестно, что нас ждет впереди.
Двумя пальцами Ника взяла стилет у эльфа и положила к себе на колени. Она ничего не могла поделать с собой, слишком сильно сейчас было ее отвращение и неприязнь к этому чужому, непонятному существу. Он, конечно, крутой парень, ничего не скажешь, но ей не по себе от его красных глаз и белых волос. И Ника тут же приняла решение, которое хоть как-то примирило ее с действительностью. Словом, как только они выберутся на Поверхность, она расстанется с ним. Замотав на затылке косу в тяжелый узел, Ника решительным движением вогнала в него стилет, использовав вместо шпильки.
Есть ей совсем не хотелось, и она спрятала коренья за корсаж. Дорган ждал ее у входа пещеры. Подйдя, она с трудом верила в то, что еще вчера испытывала к нему какое-то влечение. Молча они взошли на диск и молчали во все время пути, пока диск не замедлил своего движения. Очнувшись от безрадостных мыслей и оглядевшись, Ника раздраженно посмотрела на Доргана. Почему он не велит диску опуститься, ведь ясно же, что они не смогут пролететь через нависавший частокол сталактитов на прежней высоте. И даже если согнутся в три погибели, то и тогда рисковали содрать себе кожу с головы вместе с волосами остриями каменных сосулек. То, с каким напряженным вниманием, Дорган разглядывал что-то внизу, заставило ее присмотреться к тому, над чем они пролетали.
Вместо усыпанного камнями поверхности туннеля, под ними простиралось какое-то болото, на чьей чавкающей поверхности росли похожие на толстые, бугристые кактусы темно-зеленые растения, которые венчали роскошные, похожие на хризантему, ядовито-красные цветы с узкими лепестками. Ника пригляделась — лепестки едва шевелились, и она невольно подобрала ноги, которые беспечно свесила вниз. Шишечки «кактусов» пульсировали. Целое поле живых «цветов». Ника не в силах была припомнить, когда это болото появилось и сколько уже тянется под ними. Дорган был собран, ни на минуту не расслабляясь. Стоя на диске на одном колене, он, положив ладони на клинки, мгновенно готов был отразить
