Жердяй показал на Мишу:
– Начальник отряда к вам пришел.
Художник опять поднял голову. Взгляд его остановился на Мишином комсомольском значке.
– Комсомол?
– Комсомол, – ответил Миша.
– А кто я есть, тебе известно?
– Вы художник.
– По убеждениям?
– Не знаю, – едва удерживаясь от смеха, ответил Миша.
– По убеждениям я есть анархист-максималист, – важно объявил Кондратий Степанович.
– Мы хотели попросить у вас лодку на два дня, – сказал Миша.
– Анархисты-максималисты, – продолжал Кондратий Степанович, – не признают власти. По отношению к советской власти – нейтралитет. В опыт не верим, но и не мешаем. Вот так… – Больше ему нечего было сказать о своих политических взглядах, и он повторил: – Вот так… – И снова начал строгать.
– А лодку дадите? – спросил Миша.
– Зачем?
Миша уклончиво ответил:
– Нам надо съездить в одно место.
– Анархисты имеют отрицательное отношение к собственности, – витиевато проговорил Кондратий Степанович. – Почему лодка моя?
Миша пожал плечами:
– Говорят, что ваша.
– Зря говорят! Привыкли к собственности, вот и говорят. Все общее.
– Значит, нам можно взять лодку?
– Берите, – продолжая строгать, сказал Кондратий Степанович.
– Спасибо! – обрадовался Миша. – Мы ее вернем в целости и сохранности.
Жердяй тихонько толкнул его в бок:
– Ключ проси!
– Тогда дайте нам ключ от лодки, – сказал Миша.
Кондратий Степанович сокрушенно покачал головой:
– Ключ… Трудное дело…
– Почему? – обеспокоенно спросил Миша, начиная понимать, что получить лодку будет вовсе не так просто, как ему показалось.
– Ключ – это личная собственность.
– Ну и что же?
– Лодка – общественная собственность, пользуйтесь, а ключ – собственность личная, могу и не дать.
– Что же нам, замок взломать?
Кондратий Степанович скорбно покачал головой:
– Экс-про-при-ация! Нельзя без общества.
– А мы всем отрядом, – нашелся Миша.
Кондратий Степанович еще печальнее качнул головой:
– В милицию заберут.
– Ведь вы не признаете милиции, – ехидно заметил Миша.
Совсем упавшим голосом художник сказал:
– Мы не признаем. Она нас признает.
– Мы бы вам заплатили за лодку, но у нас нет денег, – признался Миша.
Кондратий Степанович отрицательно замотал головой:
– Анархисты-максималисты не признают денежных знаков. – И, подумав, добавил: – Обмен – это можно.
– Какой обмен?
– Ключ я дам, а вы взамен дадите мне подряд на оборудование клуба.
