– Жалко отвезти больного человека? – обиделся Миша.
– Больного не жалко. А тут что, ерунда!
– Зачем же вы поехали?
– Власть.
– Вы же не признаете власти.
– Принуждение.
Миша вспомнил про лодку.
– Когда мы плыли на вашей лодке, то лодочник Дмитрий Петрович набросился на нас, хотел ее отнять.
– Дурак! – коротко ответил художник.
– Кто дурак?
– Дмитрий Петрович. И авантюрист.
– Чем же он авантюрист?
– Всё клады ищет. А этих кладов здесь давным-давно нет.
При таком сообщении Миша с изумлением воззрился на художника.
– Уж об этих кладах все позабыли, – продолжал Кондратий Степанович, – а он ищет. Сумасшедший. И Софья Павловна сумасшедшая.
– Кто это Софья Павловна?
– А та, что в помещичьем дому живет. Экономка графская.
– Вот, оказывается, кто она, – протянул Миша. – А я думал, графиня…
– Какая там графиня!.. – сказал художник и больно хлестнул лошадь кнутом.
Больница стояла на краю соседнего села. Большой деревянный дом с несколькими верандами и несколькими входами был окружен множеством подвод. На ступеньках крыльца и просто на траве сидели крестьянки. Дети всех возрастов бегали, дрались, плакали и шумели невообразимо.
Охая и корчась от боли, Генка слез с подводы и, поддерживаемый Мишей, поплелся к больнице. Не обращая внимания на возмущение длинной очереди, они вошли в кабинет.
Врач, седоватый тучный человек с взлохмаченной бородой, в пенсне с перекинутой за ухо черной ниткой, склонившись, ощупывал лежавшего на деревянном топчане человека. Самого человека не было видно, только торчали ноги в огромных сапогах. Врач повернул к мальчикам голову, строго спросил:
– Что такое?
Миша показал на Генку:
– Он гвоздь проглотил.
Генка едва втащил ноги в кабинет. Ему казалось, что все здесь – и врач, и больница – только мерещится ему, а самого его уже давным-давно нет на свете.
Врач велел мужчине в сапогах встать и, выписав рецепт, отпустил. Потом из-под пенсне внимательно посмотрел на Генку:
– Когда это случилось?
– Эбе-бе-бе-кур-да-е, – только и сумел проговорить Генка.
– Час тому назад, – ответил за него Миша. – Он прибивал плакат в клубе, держал гвозди во рту и один проглотил.
– Большой гвоздь?
– Обойный.
Доктор снова посмотрел на Генку. В этом взгляде Генка прочел смертный приговор.
– Раздевайся!
Генка начал с галстука. Привычным движением одной рукой потянул конец галстука, другой придержал узел. И в ту секунду, когда взялся за узел, он ощутил в своей ладони маленький холодный металлический предмет…
Неужели гвоздь?! Генка остолбенел и выпученными глазами смотрел на врача.
– Раздевайся быстрее, – сказал тот, что-то записывая в журнале.
– Сейчас, – пробормотал Генка.
Он чувствовал на своей ладони металлический предмет, но не решался ощупать его. Боялся, что это именно гвоздь, а не что-нибудь другое.
Но ничего не поделаешь, надо раздеваться. Генка нерешительно сжал ладонь и совершенно явственно ощутил в ней гвоздь. Так и есть! Он его вовсе не проглотил. Он его уронил. Гвоздь застрял в галстуке. Черт возьми! У него уже ничего не болит… Но как признаться?..
Сжимая в кулаке гвоздь, Генка медленно раздевался. Когда он остался в одних трусах, доктор сказал:
