– Какое это имеет отношение? Верно. Я их немного подразнил. Но для чего? Для того, чтобы они эту чепуху выбросили из головы. А они, дурачки, взяли да убежали. Пошутить нельзя! Смешно, честное слово!
– Ах, смешно! – закричал Миша.
Не в силах сдержать свое возмущение, он вдруг сорвал с головы кепку, бросил ее на землю, повернулся вокруг себя один раз, потом другой и, застыв на месте, уставился на Генку.
Пораженный Генка ошалело вытаращил глаза. Все ребята, остолбенев, смотрели на Мишу.
Миша вспомнил, что он теперь вожатый отряда и должен сдерживать себя. Он поднял кепку, натянул ее на голову.
– Ладно! Мы их сначала найдем, а потом разберемся, кто виноват. Быстро обедайте, и начнем искать.
Генка сразу оживился:
– Правильно! Мы их враз найдем. Вот увидишь, Миша…
За обедом Миша опросил дежурных. Но они клялись, что ничего не видели. А ведь Игорь и Сева забрали все свои вещи, вплоть до кружек и ложек. И никто этого не заметил.
Конечно, они могли уехать домой. Но, прежде чем ехать за ними в Москву, надо как следует поискать здесь.
Наиболее вероятным местом, где могли спрятаться мальчики, представлялась Мише усадьба. Он пойдет туда сам вместе с Коровиным. А остальные ребята пусть прочешут лес.
– Прочешете лес, – сказал Миша. – Генка со своим звеном – со стороны деревни, звено Славки – от реки, звено Зины – из парка. Идите цепью и все время перекликайтесь. К семи часам возвращайтесь в лагерь.
Выстроив свои звенья, Генка, Славка и Зина побежали к ближнему лесу, каждый со своей стороны.
Миша и Коровин пошли в усадьбу.
В лагере остался только Кит. Он всегда охотно дежурил за других на кухне. Облизнув губы, Кит начал готовить ужин.
Глава 5
Помещичий дом и его обитатели
Чтобы не попасться на глаза «графине», Миша пошел не по главной аллее, а по боковой.
– Посмотрим сначала, дома ли хозяйка, – сказал он Коровину.
– Как ты узнаешь?
– Увидишь, – загадочно ответил Миша.
Продираясь сквозь кусты, они дошли до центральной аллеи и отогнули ветви деревьев.
Старый дом стоял прямо перед ними. Штукатурка на нем местами облупилась, оттуда торчали полосы дранки и клочья пакли. Разбитые стекла в окнах были заменены фанерой, обрезанной простой пилой, с неровными краями и кое-как прибитой. Иные окна и вовсе были заколочены досками, разными по размеру и толщине.
– Дома, – с досадой прошептал Миша.
В ответ на вопросительный взгляд Коровина Миша глазами показал ему на мезонин.
В нише, широко распластав крылья, стояла большая бронзовая птица с непомерно длинной шеей и загнутым книзу хищным клювом. Острыми когтями она цеплялась за толстый сук. Глаза, огромные, круглые, под длинными, как у человека, бровями, придавали птице странное и жуткое выражение.
– Видел?
– Видел, – прошептал Коровин, ошеломленный зловещим видом бронзового истукана.
– Орел.
Коровин с сомнением качнул головой:
– Какой же это орел? Видал я на Волге орлов.
– Орлы бывают разные, – зашептал Миша, – на Волге одни, здесь другие. Но не в этом дело. Посмотри внимательно. За птицей ставни? Они открыты, видишь?
– Вижу.
– Ну вот, раз ставни открыты – значит, графиня дома. Как только она уезжает в город, то закрывает ставни, а приезжает – открывает. Понял? Только имей в виду: это секрет, никому не рассказывай.
– А мне и ни к чему, – равнодушно ответил Коровин, – все равно мы дом отберем. Ребят двести можно разместить, а она одна живет. Разве правильно?
– Конечно, неправильно, – согласился Миша. – И забирайте усадьбу поскорее… Вот что! Поищем ребят в сараях. Может быть, они там спрятались. Сидят и посмеиваются над нами.
Прячась за кустами, мальчики обогнули дом, подошли к задней стене конюшни и через маленькое разбитое оконце проникли в нее.
Затхлый запах трухлявых бревен, сгнивших досок, старого навоза ударил им в нос. Перегородки между стойлами были разобраны; там, где лежали опорные бревна, чернели провалы земли. Мальчики вздрогнули: не замеченная ими стая воробьев поднялась и с шумом вылетела из конюшни. Осторожно
