гоночная модель быстрее других. Но для Сьюзен это был и вопрос – способна ли она скрывать свои чувства к Тони.
Тони, казалось, предстоящие гонки волновали не меньше Стива. Он делился с некоторыми присутствовавшими там родителями увлекательными рассказами о том, чем их гоночная модель отличается от других.
– А когда мы будем есть – до или после гонок? – спросил он Сьюзен.
Сьюзен подняла на него глаза и почувствовала, что ее прямо жаром обдало.
– Согласно расписанию, у них четыре заезда до ленча, а победители будут соревноваться после ленча. Я, кстати, прихватила с собой кое-какую еду. А ты, что ли, голоден?
– Немного. Дело в том, что я не позавтракал.
Сьюзен остановилась как вкопанная.
– Не может быть, – вскричала она с наигранным ужасом. – Ты пропустил завтрак! Ты, тот самый человек, который считает завтрак главнейшим из всех приемов пищи, который говорит «Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты», который…
– Хватит, я тебя понял. Дело в том, что я просто проспал и не успел позавтракать, так как должен был уже к восьми заехать за вами.
– Наверное, поздно лег? – с любопытством спросила Сьюзен. Она сгорала от желания узнать, что делал Тони после того, как ушел от них где-то в начале одиннадцатого.
– Лег-то я рано, но никак не мог уснуть, – буркнул Тони, пряча от нее глаза; на его щеках проступили красные пятна.
– Да что ты? Почему же ты не наслаждался сном праведника?
– Черт побери, ты великолепно знаешь – почему! После того как ты меня выставила, пообещав так много и ускользнув в самый последний момент, ты еще удивляешься, что я не мог заснуть? Даже холодный душ перестал помогать, так часто я им пользовался за последние месяцы. – Он взглянул на нее. – Ты же знаешь, я не привык так жить.
– Как жить? – спросила Сьюзен, глядя на него с самым невинным видом.
– А так – без этого. И если ты посмеешь спросить меня с этим милым выражением лица «Без чего?», я, рискуя опорочить свою репутацию джентльмена, покажу тебе прямо здесь и при всех – без чего. – Так как последняя фраза была произнесена яростно, сквозь зубы, Сьюзен решила переменить тему. Теперь она поняла, почему Тони страдал бессонницей.
– Пошли, Тони! Мы во втором заезде. Давай поглядим, ладно? – Стив потянул Тони за руку. Он видел, что публика узнала Тони и с интересом разглядывает его. Пусть для других тот звезда, для него Тони сейчас главная моральная поддержка.
Сьюзен посмотрела им вслед. Стиву даже не пришло в голову попросить ее присоединиться к ним. Но почему, в конце концов, он должен был это сделать? Это была их идея – какое она имеет ко всему этому отношение? Почему же она чувствует себя брошенной? Оглядевшись вокруг, она заметила немало женщин, которые тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Так что она была не одинока.
Она оказалась в мире, где всем заправляют мужчины. Что ж, надо с этим смириться.
– Это Ханна жарила цыпленка? – спросил Тони, потянувшись еще за одним поджаристым кусочком.
– Нет. Если на то пошло, его жарила я. А почему ты спрашиваешь?
– Ты? – Тони выпучил глаза от изумления. – Сьюзен Мак-Кормик умеет готовить? Я потрясен. А что сказала бы на это твоя мать?
Хорошо обглоданная куриная кость попала прямо в коленку Тони, а оттуда рикошетом отлетела на пол: они сидели рядом в углу большой комнаты.
– Смотрите, куда вы швыряете кости, мадам! – возмущенно воскликнул Тони.
– Я попала именно туда, куда и метила, – в твою коленку.
– Ну ладно, – сказал Тони, стряхивая крошки. – Так когда же ты научилась готовить?
– Ты это серьезно? – удивленно спросила она.
– Конечно, серьезно. Почему тебе вообще пришло это в голову? Уверен, что твоя мать никогда не стала бы поощрять твоего пребывания на кухне, и Ханна великолепно справляется со своими обязанностями.
Сьюзен обратилась мыслями к давно ушедшим годам и чуть заметно улыбнулась.
– В свое время я любила сидеть на кухне и наблюдать за мамой Анджелиной. Она превращала стряпню в своего рода искусство. Когда она заметила, что мне интересно, она принялась понемногу меня учить… как резать овощи, как выбирать в магазине фрукты, какие части мясной туши подходят для каких блюд – с этого мы начали.
– Ты как-то сказала, что часто брала к ней Стива. Ты когда-нибудь говорила ей, что он мой сын?
– Нет, мы никогда не говорили об этом, но твоя мать всегда знала, как я к тебе относилась. Когда мы неожиданно поженились с Майклом в то лето, я помню, какая боль сквозила в ее взгляде. Но и мне было тоже больно, и я не могла заставить себя говорить с ней о том, что случилось. Мы еще оба учились, когда родился Стив. А когда мы вернулись, ты уже купил ей дом, и она переехала. Долгое время мне хотелось навестить ее, но я не решалась. Наконец я поняла, что не могу больше ждать. Стиву тогда исполнилось девять месяцев, он уже ползал вовсю и был страшно подвижным. Никогда не забуду этот день!
Я позвонила в дверь. Стив вертелся у меня на руках. Когда она открыла и увидала нас, лицо у нее так и загорелось от радости. Я обняла ее свободной рукой и сказала: «Я принесла вам Стива, мама Анджелина, он в вас нуждается не меньше, чем я».
Я сняла с него чепчик, и черные кудряшки упали ему на лоб. Он уставился на нее своими черными глазищами, а она слова не могла вымолвить от изумления. Она поняла, Тони, она все поняла. У нее
