Те же и отeц.
В то же мгновение из сада входит отец. Услышав, как открывается дверь с веранды, Вернер оборачивается, Иоганна колеблется, прежде чем встать, но в конце концов встает с недовольным видом. Отец торопливыми шагами пересекает комнату и, положив руки на плечи Иоганны, усаживает ее в кресло.
Отец. Прошу вас, дитя мое.
Иоганна садится.
(Склоняется, целует ей руку, затем, резко выпрямившись, глядит в сторону Вернера и Лени.) Собственно говоря, мне уже нечего вам сообщить. Тем лучше. Перейдем прямо к делу. И без церемоний, не так ли? (После короткой паузы.) Итак, я обречен.
Вернер берет за руку отца.
(Почти грубо ее отдергивает.) Я же сказал: без церемоний.
Вернер оскорбленно отворачивается и садится. Пауза.
(Устремляя на всех пристальный взгляд, продолжает несколько хриплым голосом.) Вы твердо уверены в моей смерти. (Не сводит с них глаз, как бы желая убедить себя.) Я скоро подохну. Подохну. Это очевидно. (Овладев собой, почти весело.) Дети мои, природа сыграла со мной самую гнусную штуку. Чего я стою — это вопрос иной... Но моя плоть никому не причинила огорчений... Через полгода я стану трупом, не имея с этого никакой выгоды. (Со смехом отвечает на жест Вернера.) Садись: я уйду пристойно.
Лени (с вежливым любопытством). Вы собираетесь...
Отец. Неужели ты думаешь, что я примирюсь с причудами каких-то клеточек, я, человек, заставляющий плавать сталь по морям? (После короткой паузы.) Полгода — это более, чем нужно, чтобы привести в порядок все мои дела.
Вернер. А после полугода?
Отец. После? Что ты хочешь, чтобы было? Ничего.
Лени. Совсем ничего?
Отец. Насильственная смерть: последняя попытка исправить природу.
Вернер (сдавленным голосом). Кто должен исправить?
Отец. Ты, если сумеешь.
Вернер вздрагивает.
(Смеется.) Не тревожься, я все возьму на себя: вам придется позаботиться только о моих похоронах. (Некоторое время молчит.) Довольно об этом. (После долгой паузы, приветливо, Иоганне.) Дитя мое, прошу вас еще немного запастись терпением. (Другим тоном, Лени и Вернеру.) Вы принесете клятву по очереди.
Иоганна (обеспокоенно). Сколько церемоний! А вы говорили, что их не будет. В чем нужно поклясться?
Отец (добродушно). Пустяки, невестушка! Во всяком случае, непрямые члены семьи освобождаются от клятвы. (Поворачивается лицом к сыну, с торжественностью, не то иронической, не то искренней.) Вернер, встань. Сын мой, ты был адвокатом. Когда Франц умер, я призвал тебя на помощь, и ты не колеблясь покинул свою контору. Это заслуживает награды. Ты станешь хозяином этого дома и возглавишь наше предприятие. (Иоганне.) Как видите, ничего страшного: он станет одним из властителей этого мира.
Иоганна молчит.
Не согласны?
Иоганна. Не мне отвечать вам.
Отец. Вернер! (Нетерпеливо.) Ты отказываешься?
Вернер (мрачно и смущенно). Я поступлю, как вы решите...
Отец. Разумеется. (Глядя на него в упор.) Но поневоле?
Вернер. Да.
Отец. Крупнейшее судостроительное предприятие! Тебе приносят его в дар, и ты недоволен. Почему?
Вернер. Я... хотя бы потому, что я недостоин.
Отец. Весьма вероятно. Но ничего не поделаешь: мой единственный наследник по мужской линия — ты.
Вернер. Франц обладал всеми необходимыми качествами.
Отец. Кроме одного, его нет в живых.
Вернер. Представьте себе, я был хорошим адвокатом. И не так уж приятно стать плохим шефом.
Отец. Может, ты окажешься и не таким уж плохим.
Вернер. Я не в силах приказывать, когда гляжу человеку в глаза.
Отец. Почему?
Вернер. Нет у меня ощущения, что я выше его...
Отец. Смотри выше глаз. (Касаясь лба.) Сюда, например: только на лоб.
Вернер. Надо обладать вашей гордыней.
Отец. А у тебя ее нет?
Вернер Откуда мне было ее взять? Чтобы вылепить Франца по своему подобию, вы не пожалели ничего. Разве моя вина, что я приучен только слепо повиноваться?
Отец. Это одно и то же.
Вернер. Что одно и то же?
Отец. Повиноваться и приказывать: в обоих случаях ты передаешь приказания, которые получил.
Вернер. Вы их получали?
Отeц. Я не так давно перестал их получать.
Вернер. Кто же вам приказывал?
Отец. Не знаю. Возможно, я сам. (Улыбаясь.) Я открою тебе секрет: если хочешь командовать, представь себя на месте другого.
Вeрнeр. Я не хочу быть ни на чьем месте.
Отец. Дай мне умереть, и через неделю ты окажешься на моем.
Вернер. Решать! Сколько надо мужества — взять все на себя. Отвечать одному за сто тысяч человек. Как вы могли так жить!
Отец. Я уже давно ничего не решаю. Я подписываю бумаги. С будущего года будешь подписывать их ты.
Вернер. И ничего другого вы не делаете?
Отец. Вот уже десять лет — ничего.
Вернер. А зачем вы были нужны? Это мог делать любой.
Отец. Да, любой.
Вернер. Хотя бы я?
