мысленно отметила Лика, внимательно прислушиваясь к разговору.
– Тимофей Афанасьевич, мне надо с вами серьезно поговорить.
– Конечно же, душа моя. Только здесь, Ирочка, так невообразимо жарко. Но вы знаете, этот жаркий сухой климат Египта идеально способствует...
– Подождите, – перебила Ира профессора. – Помните того мужчину, Виктора Попова?
– Конечно, помню. В ресторане он так настойчиво предлагал скрасить ваше одиночество, что я даже заволновался. Мне бы его годы!
– Тимофей Афанасьевич, он умер! Сначала я через окно увидела, как сотрудники отеля выносят что-то большое, прикрытое простыней. И все думала, что же это может быть. У входа в наш корпус стоял микроавтобус. А порыв ветра отогнул край простыни. Это был Виктор! Виктор Попов! Мертвый, понимаете?
– Не понимаю. Как мертвый? Что случилось?
– А так, мертвый. Мертвее не бывает! Точно не знаю, что с ним произошло, но догадываюсь. Я видела, как тот парень, который убирает в номерах, обшаривал коридор. А потом он что-то нашел и принялся топать ногой. Понимаете, через глазок номера мне было плохо видно, и тогда я вышла в коридор. Парень так смутился. Но я успела все рассмотреть. Там, на полу, лежал раздавленный скорпион!
Профессор молча уставился на Ирину.
– Тимофей Афанасьевич, я боюсь...
– Не знаю, что и сказать... Это так неожиданно. Да, укус скорпиона смертелен, но откуда насекомому взяться в нашей гостинице?
В голосе Ирочки зазвучали истеричные нотки:
– Ах, вы не понимаете! Тимофей Афанасьевич, вы же мне вчера сами рассказывали миф об этой богине. Не помню, как там ее звали.
– Да, рассказывал. О супруге Осириса Исиде. Чудесный миф, один из моих самых любимых. Мифология, кстати, очень часто ложилась в основу народных сказок. В частности, мифологический конфликт между Сетом и Гором нашел свое отражение в народной сказке о Правде и Кривде.
– Профессор! Оставьте ваши мифы! Скажите честно: это ваших рук дело? Ваша ревность зашла слишком далеко!
В ответ раздался оглушительный хохот. Романов даже закашлялся от неожиданности.
– Ирочка, – произнес он через минуту. – Мне льстит, что вы такого высокого мнения о моем темпераменте. Я не знаю, что вы хотите от меня услышать. Заявления о том, что это не я запустил в номер господина Попова скорпиона? Мне это представляется излишним. И вы только поэтому поджариваете меня на солнце?
– Хорошо, пойдемте в тень. Но, согласитесь, это очень странно.
– Согласен, – донесся до Лики голос удалявшегося профессора. – Знаете, скорпионы идеально приспособлены к пустынной среде. Им почти не нужно пить, так как жидкость они получают из насекомых, составляющих их рацион...
Дождавшись, пока звуки шагов Ирины и профессора затихнут, Лика выбралась из своего укрытия. От выпитого виски девушку слегка пошатывало, однако это совершенно ее не смущало. Подумаешь, выпила немного. Мелочи. Сейчас она разыщет похожего на сытого кота начальника службы безопасности и выложит ему все подробности подслушанного разговора.
– Вронская! Что с твоими ногами? Отбивалась от арабов?
Лика в раздражении уставилась на окликнувшую ее со скамьи Галину, а потом перевела взгляд на свои коленки. Красота: полно кровоточащих царапин.
– А, ерунда, – она махнула рукой. – Упала, с кем не бывает.
Поправив копну светлых локонов, Галина предложила:
– Пошли в бар сока выпьем. О жизни поговорим. Я с такой девушкой любопытной познакомилась, Алиной. Она...
– В другой раз мне расскажешь, хорошо? – нетерпеливо перебила Лика. – Я тороплюсь.
– Куда?
– Вот потом и объясню, – пробормотала она, стараясь не дышать на свою собеседницу.
Джамаль же совершенно не оценил проявленного рвения. Выслушав монолог Лики Вронской, он взял ее за руку и мягко попросил:
– Пожалуйста, не говорите никому о своих подозрениях. Расследование трагического случая завершено. Ваш соотечественник – жертва бандитских разборок.
– Какие разборки? Вы о чем? – Лика никак не могла поверить, что начальник службы безопасности говорит серьезно. – Наши бандиты по-другому выясняют отношения! Они просто стреляют друг в друга! А скорпион в номере – это совсем из другой оперы. Понимаете, профессор на пляже рассказывал сказку. А убийца это слышал. И решил реализовать.
– Вы слишком серьезно относитесь к сказкам.
– Зато вы ничего не хотите слушать! – почувствовав, что пол под ногами покачивается, как морские волны, Лика опустилась на диван и решительно заявила: – Надо звонить в полицию. Пусть им передадут информацию о Викторе, может, тогда удастся что-нибудь прояснить.
– Я запрещаю вам это делать! Вы что, хотите нанести вред безупречной репутации нашего отеля?
– Да какая она безупречная! Ваши постояльцы погибают.
– Господин Попов стал жертвой бандитских разборок. Я же вам говорил: у него в номере нашли винтовку.
Видимо, чтобы хоть как-то заставить замолчать разбушевавшуюся гостью, Джамаль, после недолгих колебаний, закрыл ей рот поцелуем.
«Так тебе и надо, Паша», – мстительно подумала Вронская.
Однако когда руки Джамаля коснулись ее груди, Лика вскочила и пулей вылетела из кабинета...
Она не помнила, сколько времени провела в баре, опустошая один стакан с виски за другим. Наверное, выражение ее лица было настолько мрачным, что появившийся в холле Паша даже отложил свою обычную нравоучительную лекцию о вреде алкоголя.
– Просто забудь обо всем, – посоветовал он, поддерживая Лику под руку по дороге в номер. – У нас впереди еще много дней отдыха.
– Знаешь, Паша, у меня полно недостатков. Пью, курю, много работаю. Но склероз, – она споткнулась на ровном месте и, мотнув головой, упрямо повторила: – Но склероз к моим недостаткам пока не относится.
– Почему мы не остановились в другом отеле, а, горе мое? – уныло забормотал Паша. – Или в другом отеле было бы то же самое? У тебя, дорогая, просто дар оказываться вблизи неприятных ситуаций...
Закуток под лестницей совсем крошечный. Замка на дверях нет. Возле входа стоит тележка с моющими средствами и свежим бельем. В углу – швабры, ведра, гора тряпок. А еще раскладная табличка, предупреждающая туристов на многих языках: осторожно, влажный пол.
Абдельджаффар с трудом уместил в комнатке низенький стул и небольшой столик. И вскорости заметил, что и другие коридорные не прочь выпить здесь чаю или просто передохнуть после смены. «Наш кабинет», – вслед за Абдельджаффаром стали называть ребята закуток.
Кто угодно бы развеселился, узнав о том, что пару метров пространства, пахнущего стиральным порошком, можно именовать так пышно. Но Абдельджаффар не находил в этом ничего необычного.
За сотни километров отсюда, у заросшего тростником берега Нила, остался небольшой глиняный домик, где ворчал отец и готовила нехитрую еду мать. Там плакали вечно болеющие дети старших братьев. И, устав от невнимания всегда занятых и измотанных родных, раз в полгода собиралась умирать тетушка Бушра. Ставни дрожали от ее стонов. Может, и крыша бы тоже дрожала. Но крыши в домике на берегу Нила не было. Когда Абдельджаффар накопит денег для женитьбы, в доме появится еще один этаж. Но не крыша. Нет ее – можно не платить налог. Денег в семье и так всегда не хватает.
Абдельджаффар с утра до ночи хлопотал по хозяйству. Ухаживал за апельсиновыми деревьями и финиковыми пальмами. Или укреплял осыпающиеся края канав, по которым на поля поступала вода. Кормил осла, выгонял на выпас корову. Но даже на носу легкой фелуки[31] , несущейся по реке, в его ушах все равно стоял несмолкаемый гул голосов их шумного семейства.
