Мне скорее кажется, что этот красавчик попросил ту женщину...
– Галину Нестерову.
– Точно. Он попросил ее столкнуть камень. Я видел их в отеле – она глаз не сводит с мальчишки. Ты мне скажешь, зачем мы едем в Луксор, или нет?
Лика распахнула лежащую на коленях тетрадку и начала бегло переводить на английский язык.
Увлеченный рассказом Джамаль даже забыл притормозить на заправке, хотя стрелка на датчике топлива стремительно приближалась к нулевой отметке.
Надо же, вот это история... Он всегда с уважением относился к советским солдатам. Советский Союз – единственный союзник Египта в той войне. Но это же не повод так грубо попирать египетские традиции!
– И вот теперь самый важный момент. – Лика повысила голос: – В дневнике полностью приводится имя девушки: Амира бинт Ахмет бин Саад Аль-Фатани... Я залезла в Интернет и выяснила: «бинт» переводится как дочь, «бин» – сын. То есть Амира, дочь Ахмета, который был сыном Саада Аль-Фатани. Ее семья жила в Луксоре. Наверняка мы сможем разыскать родных погибшей девушки. То есть c самим Саадом Аль-Фатани, скорее всего, пообщаться не получится. Только после раскопок гробницы прошло 83 года. И даже если Саад был совсем юн в те годы, теперь его уже нет в живых. Отец Амиры – Ахмет Аль-Фатани – скорее всего, тоже умер. Но в дневнике указано, что Амира жила с братом и сестрой. Возможно, в семье были и младшие дети. Кого-нибудь мы обязательно разыщем. И без особых проблем, все-таки не в каждой семье предки были известными археологами, как ты думаешь? А почему мы остановились?
– Надо заправить машину.
Лика посмотрела на кафе у заправки и спросила:
– Тебе взять что-нибудь? Я пить хочу, умираю! Все-таки у вас очень жаркая страна!
– Минеральной воды, если несложно.
Дождавшись, пока девушка удалится, Джамаль достал телефон и набрал номер, по которому он звонил лишь в исключительных случаях...
Лика Вронская не могла оторвать глаз от проносившихся за окнами «Сааба» окрестностей Луксора.
Большие плакаты с улыбающимся президентом Египта Хосни Мубараком и оставшиеся позади туристические автобусы – вот единственные свидетельства современности.
В лучах восходящего солнца на слабо шевелящиеся от ветра поля тростника вереницей потянулись феллахи в просторных светлых рубашках до пят. Охапки срезанного тростника летят в тележки, запряженные понурыми осликами. По пыльной тропинке с небольшой рыбой в руках быстро шагает мужчина. Из домика без крыши к нему бросается ватага ребятишек, он отдает им рыбу, разворачивается и вновь идет туда, где синеет полоска Нила... А вот еще одна тележка – у финиковой пальмы. Она наполнена красными плодами. Хлопочущий возле тележки парень поднимает голову и приветственно машет рукой вслед «Саабу».
«Во всех странах сельское население живет без особых изысков, – подумала Лика. – Но Египет – это просто провал во времени. Никакой техники на полях. Сложная бедная жизнь. Еще одно следствие проклятия фараонов, потревоженных в гробницах?»
– Что-то ты притихла, – заметил Джамаль, пристально вглядываясь в серую пустую трассу, сопровождаемую пальмовым караулом. – Вообще, мы, конечно, зря вот так сразу поехали в Луксор.
– Почему?
– Лика, прошло столько лет! Семья девушки могла переехать. Неужели ты думаешь, что они все эти годы только тем и занимались, что ждали нашего появления?
Она пожала плечами и упрямо вздернула подбородок.
– Даже если семья Аль-Фатани переехала, мы сможем поговорить с соседями, выяснить, где искать родственников девушки.
– Я же тебе уже говорил – у меня в мэрии работает приятель. Всю интересующую информацию можно было получить по телефону.
Лика не стала спорить и вновь уставилась в окно. Поля сменились городскими постройками. Мелькнул рынок, резные башенки мечети, появились высокие дома с многочисленными сувенирными лавками.
«Пока ты будешь звонить своему приятелю, проклятое ожерелье убьет еще кого-нибудь. Или это сделает Игорь Полуянов, – думала Вронская. – Кстати, я не видела его в числе тех людей, которые собрались у номера Карповых, хотя его номер на первом этаже. А ведь Светлана заорала так громко, что мы с Пашкой на втором услышали ее крик...»
Даже в Луксоре автомобилей было совсем немного. Зато вдоль набережной Нила выстроилась целая кавалькада колясок, запряженных лошадьми.
Взглянув на фасад респектабельного трехэтажного здания, Лика не поверила своим глазам:
– Что? Я правильно прочитала – «Зимний дворец»?
– Это гостиница, – пояснил Джамаль. – Одна из самых лучших в этом городе. Кстати, мы уже почти приехали.
– А твой приятель на работе? – с тревогой спросила Лика.
– Да, я звонил ему и просил проверить, живут ли Аль-Фатани в Луксоре. Так что сейчас, думаю, он нам все расскажет.
Приятель Джамаля – невысокий толстячок Хасан – Лике не понравился совершенно: суетливый, отводящий взгляд, какой-то взвинченный. Хотя сама она явно произвела противоположное впечатление. Увидев ее, толстячок с неожиданной прытью подскочил из кресла, едва не опрокинул вентилятор и быстро затрещал по-арабски.
– Ты хороша, как утренняя заря, – перевел Джамаль. – Глаза твои, как звезды...
– Простите, – нетерпеливо перебила его Лика. – Мы спешим. Что вы выяснили про Аль-Фатани?
Джамаль вновь принялся за перевод:
– Как жаль, что сам Хасан не принадлежит к семейству Аль-Фатани. Для него была бы честь познакомить со своей семьей такую красавицу. И он очень сожалеет, что не может рассказать нам многое. Хасан просмотрел книги регистрации жителей города и выяснил, что семья покинула Луксор в начале восьмидесятых годов. Они продали свой особняк, теперь в нем располагается гостиница. Хасан попытался выяснить, где они проживают в настоящий момент. Но сделать это не удалось. Возможно, они вообще покинули Египет.
Во взгляде умолкнувшего Джамаля мелькнуло скрытое торжество: предупреждал же тебя о бессмысленности поездки.
Однако Лика все еще надеялась услышать от толстячка хоть что-то обнадеживающее.
– Вы можете сказать адрес особняка? – попросила она. – Может, нам удастся разыскать соседей.
Хасан в растерянности развел руками:
– Красавица, но там нет соседей. Это большой дом на центральной улице Луксора Шариа Аль-Корниш. И в нем уже около тридцати лет находится гостиница.
Сверившись с записями в блокноте, приятель Джамаля ответил еще на один вопрос. Всего в семье Аль-Фатани было четверо детей: старший сын, Инсар, родившийся в 1944 году, Амира, появившаяся на свет в 1949-м, еще одна дочь, Заидат, 1951 года рождения и младший сын Касим, зарегистрированный в 1955 году.
Лика педантично записала информацию на листок бумаги и поинтересовалась:
– Хасан, скажите, а живут ли в Луксоре археологи или, возможно, их потомки? Как можно установить, с кем общалась семья Аль-Фатани?
Джамаль быстро перевел ответ:
– Хасан поговорит со своими знакомыми. Сейчас он не может сказать что-либо конкретно. Если появятся новости – он непременно поставит нас в известность.
Поблагодарив толстячка, Лика уже в коридоре заявила Джамалю:
– Поехали в гостиницу.
Он неожиданно безропотно согласился:
– Мы все равно потеряли день. Часом больше, часом меньше – уже без разницы.
Трехэтажный особняк, отделенный от проезжей части витой металлической оградой, выглядел по- европейски. Из динамиков в кондиционированном холле негромко звучал Вивальди, и Лика окончательно
