Моя правая рука также когда-то служила в армии и даже командовала батальоном специального назначения, но всё это было в прошлом. То, что я увидел в небольшой комнате своего офиса, которая ещё вчера была кладовкой, меня честно говоря поразило. Эти черти где-то спёрли или позаимствовали ещё каким-то образом кресло для допросов вместе со специальным компьютером. Нет, это было никакое не приспособление для пыток, а самый обычный детектор лжи, но не простой, который помещается в кейсе, а специальный. Можно сказать профессиональный, такие обычно используются в военной контрразведке. Джинни, которая вошла в кладовку вместе с нами, спросила:
— Ребята, а вам голову не открутят за это? Не знаю как на Неверале, но у нас на Земле такие штуковины находятся на строжайшем учёте и для их использования нужно получить разрешение суда. Боюсь, что у вас правила точно такие же.
Рей ухмыльнулся и ответил ей:
— Не волнуйся, Джинни, мы сможем убедить того типа, на которого падут подозрения, чтобы он добровольно сел в это кресло. Нам ведь главное заставить его разговориться, а дальше всё пойдёт, как по маслу, и Серж сможет заполучить в свои руки нужные следствию вещественные доказательства. Дело ведь обстоит таким образом, что нам всем сейчас не до юридических тонкостей. Главное как можно скорее раскрыть это преступление и найти убийцу Леона, а всё остальное это уже мелочи.
Во время завтрака мы провели совещание. На этот раз уже на свежую голову и распределили обязанности. Баджу я поручил составить список всех контактов Лёвы и постараться разыскать досье на всех этих людей. Клавию я попросил отправиться в Лёвкино тайное убежище, полагая, что полицейские его ещё не нашли и забрать из него всё, что могло содержать хоть какую-то информацию о нём и его делах, а заодно посмотреть, не лежит ли в сейфе шкатулка с драгоценностями. Вот в этом я не был уверен. Вряд ли мой друг стал бы хранить их в убежище. Для того, чтобы Клавия могла проникнуть в Лёвкино убежище, я дал ей электронный ключ и сообщил все пароли для отключения сигнализации. Рею и Джераду я поручил покрутиться по городу и выяснить, что об этом деле говорят в деловых кругах.
Без четверти девять мы уже были в убойном отделе центрального округа криминальной полиции Сантуара. Шиан назначил совещание следственной группы на десять утра, так что мы смогли поговорить с ним в более или менее спокойной обстановке. Этим утром у него было уже не такое благодушное настроение. Услышав о том, что я хочу оставить вместо себя Джинни, этот тип тут же набычился и сердитым голосом сказал:
— Серж, относительно тебя у меня есть распоряжение начальства, но в нём ничего не сказано про твою подружку.
Смерив главного инспектора взглядом, я процедил:
— Это ещё не факт, Шиан, что ты станешь в той вонючей дыре, куда тебя загонят, охранником. Джинни в отличие от тебя была детективом в Нью-Йорке и дослужилась до капитана, а по сравнению с этим городом Лигарада, — детский сад. Так что напрягись, сделай над собой усилие и прими её помощь. К тому же Джинни внучка самого Соважа, парень.
Соваж, надо сказать, имел митранское гражданство и упоминание о нём мигом устранило все противоречия, а когда я показал Шиану список Кохлы и положил на стол инфодиск с результатами исследований, проведёнными кем-то из леданийцев, он и вовсе пришел в прежнее благодушное настроение. Быстро прочитав отчёт, он ошарашенным голосом спросил меня:
— Серж, что же эта такое получается? Из этого отчёта выходит так, что Леона застрелили из какого- то экспериментального оружия? Знаешь, мне это всё начинает очень сильно не нравиться. Я не новичок в полиции, а до этого служил в армии почти тридцать лет и не в интендантском взводе, как ты понимаешь, а потому знаю что это такое, — секретные военные разработки. Для того, чтобы заполучить такое оружие, нужно быть кем-то особенным или выполнять заказ, поступивший с таких верхов, что голова закружится их рассматривать. Мне всё это очень не нравится, парень. Если здесь поработали наши митранские спецслужбы, то я с огромным удовольствием порву их в клочья, а если у меня в Сантуаре вздумали порезвиться какие-то чужие спецслужбы, то и тем более. Так просто я этого дела не оставлю.
Мадам, если вы не будете против, то я дам вам в напарники Дарбо Лежена. Это мой лучший детектив, которому я поручил проверять самые сумасшедшие версии, а их у нас уже набралось десятка три и пока что ни одна из них не кажется мне правдоподобной.
Во время совещания, которое длилось почти два часа, я ознакомился со всеми версиями и также счёл большинство из них совершенно безумными. Джинни на этом совещании упрямо гнула свою линию и заявила, что убийство Леона Мильмана носит политический характер. Как это ни странно, но у неё нашлись сторонники, в том числе её напарник, квадратный парень с пудовыми кулаками и ростом под два метра, а также сам главный инспектор Лестлер. Когда же в самом конце совещания Шиан задал вопрос мне, то я, немного подумав, ответил:
— Господа, я внимательно выслушал вас всех и вот что хотел бы сказать. Леона убил тот человек, о котором никто и никогда не подумает, что он может быть убийцей, причём он хорошо знал этого человека и доверял ему полностью. Мой друг не был ординарным человеком и причина его смерти также неординарная.
Честно говоря, полицейские после этого посмотрели на меня, как на конченного идиота. Ну, что же, они вполне имели на это право. Тем более, что я всё-таки не был детективом и потому мог нести и не такую чушь. Для себя в ходе этого совещания, на которое Шиан собрал человек восемьдесят, сделал следующий вывод, ни он сам, ни все его подчинённые, ни Джинни, не имели малейшего понятия о том, в каком направлении нужно вести расследование. Никто не высказал ни одной более или менее правдоподобной версии. Когда я сказал о том, что Лёвчик хорошо знал убийцу, никто даже не улыбнулся, это и так было всем ясно, но вот когда я заявил о неординарном характере убийства, тут же превратился в их глазах чуть ли не в посмешище, а на мой взгляд зря. Не знаю, может быть они не верили в то, что Лёвка был не совсем обычным человеком и потому сочли мои слова бредом, но я почему-то был убеждён в том, что именно так всё и было. Мой друг явно вышел за рамки обычного и потому кто-то решил его остановить, в чём я был уверен почти на все сто процентов.
Глава шестая
Игра в казаки-разбойники
Прошла неделя с того дня, как убили Лёвку. Её завершение ознаменовалось тем, что меня и Клавию вызвал к себе глава весьма уважаемой в Сантуаре нотариальной конторы. Встреча была назначена на шестнадцать часов дня сразу после окончания четырёхчасовой сиесты. Расследование не сдвинулось вперёд ни на миллиметр, если не считать того, что Бадж-нга составил на Лёвчика досье поболее, чем «Сага о Фарсайтах» Джона Голсуорси и вскрыл множество преинтереснейших сторон его жизни, о которых это засранец мне никогда не рассказывал. Он, оказывается, ещё и умудрялся писать стихи и даже издал три сборника под псевдонимом Пётр Арка. Тоже мне стихоплёт хренов, нашел из чьего имени слепить себе псевдоним. Правда, стихи всё-таки были недурственные, лирические по большей части и с множеством сонетов, разбавленных верлибрами, а последний сборник и вовсе состоял из одних только сонетов и был посвящён почему-то ангелам. Да-да, именно ангелам с белыми крылами, которыми они укрывали наш мир от невзгод и напастей.
Прочитав все три сборника Лёвкиных стихов, я наутро решил снова отправиться в его магазин, который осматривал уже трижды. Мне всё время казалось, что чего-то очень важного я в нём так до сих пор и не заметил. До окончания следствия магазин будет закрыт для посетителей, так решил окружной судья, и ни один из Лёвкиных клиентов может даже и не пытаться получить уже оплаченный и даже исполненный заказ. Шиан, который прекрасно понимал, что он находится в тупике, безропотно выписал мне пропуск и из его конторы я сразу же полетел на бульвар Вейру. Нагло припарковав свой бимобиль напротив магазина, я вышел из него и направился к дверям, возле которых был выставлен круглосуточный пост охраны.
Ознакомившись с бумагой, подписанной Шианом, полицейские пропустили меня внутрь и я вошел в ювелирный магазин, интерьер которого был исполнен под барочную старину. Торговые залы меня нисколько не интересовали и я сразу же прошел в служебное помещение и направился в комнату контроля,
