красивое платье, Хейли! — сказала гона, рассматривая своими цепкими глазами все детали туалета Хейли. — Кажется, я никогда не видела, чтобы вы f были так прекрасно одеты. — Она просунула руку под локоть Стивена с видом собственницы и продолжала: — Обычно Хейли носит скучные коричневые тона. Это выглядело бы совершенно непозволительно, если бы все уже не привыкли к ее… эксцентричности. А теперь, мистер Барретсон, разрешите мне представить вас моим гостям. А вы, мисс, надеюсь, извините нас? — И, повернувшись к Памеле и Хейли спиной, она повела Стивена в гостиную, прижимаясь к нему бедром.
— Терпеть не могу, как эта женщина обращается с тобой, — зашипела Памела. — Мне так и хочется стереть с ее лица это самодовольное и высокомерное выражение. И как она смеет присваивать себе твоего мистера Барретсона? Почему она…
— Памела, он не мой, мистер Барретсон, — прошептала Хейли, пытаясь заглушить охватившую ее ревность. Когда она увидела, что Лорелея завладела Стивеном, ей захотелось что-нибудь разбить, сломать. Может быть, вот эту безвкусную фарфоровую пастушку, стоящую на дорогом столике вишневого дерева.
Но она должна думать о Памеле, а не устраивать сцены Взяв себя в руки, Хейли сказала:
— Перестань хмуриться, Памела. Маршалл только что заметил нас и идет сюда.
— Мисс Хейли, мисс Памела, — сказал Маршалл, под ходя к ним. Он поклонился Хейли. — Вы сегодня очень красивы, мисс Хейли.
— Благодарю вас, Маршалл.
Молодой человек повернулся к Памеле; Хейли заметила что он волнуется.
— И вы, мисс Памела, — проговорил он почтительно, — вы прекрасны. — Он чопорно склонился к ее руке, потом предложил руки обеим сестрам. — Позвольте проводить вас?
— Может быть, мисс Хейли окажет эту честь мне? — спросил низкий голос позади них.
Обернувшись, Хейли оказалась лицом к лицу с Джереми Попплмором. Он приветливо улыбался, и Хейли улыбнулась в ответ так же дружелюбно. Если Джереми хочет, чтобы они были друзьями, она не возражает.
— Добрый вечер, Джереми. Вы очень любезны, но Маршалл…
— Боюсь, что он уже сопровождает в гостиную вашу сестру, — проговорил Джереми. — Окажите мне честь. — И он подал ей руку.
Поскольку выбора у нее не было, Хейли положила руку, обтянутую перчаткой, на локоть Джереми и позволила ему отвести себя в гостиную. На блестящем мраморном полу пестрели ковры ручной работы из Эксминстера, а со вкусом сделанные столы вишневого и красного дерева приятно выделялись на фоне полудюжины парчовых диванов. Человек сорок гостей заполнили залу, стоя небольшими группами и попивая мадеру и пунш, которые разносили слуги.
— Вы сегодня очень хороши, мисс Хейли, — сказал Джереми, скользнув по ней глазами и задержавшись на декольте. — Право, очень хороши. Хейли не сумела удержаться от усмешки.
— Спасибо, Джереми, хотя должна сказать, что у всех, кто мне это говорит, какие-то изумленные лица. Должно быть, я не всегда выгляжу так.
Джереми засмеялся, запрокинув голову.
— Вовсе нет, дорогая, — успокоил он ее, вновь скользнув по ней взглядом, — вовсе нет.
Стивен, стоя на другом конце комнаты, услышал смех , Джереми Попплмора. Он украдкой смотрел, как другой ввел Хейли в гостиную, а потом принялся разглядывать ее с выражением, слишком хорошо знакомым Стивену. То был взгляд мужчины, которому нравится то, что он видит. Взгляд мужчины, который хочет то, что он видит.
Стивен крепче обхватил пальцами ножку своего бокала. Он старался побороть непреодолимое желание стереть этого гнусного Попплединка в порошок. А тут еще эта несносная Лорелея Смит вновь прилипла к нему, уводя его в укромный уголок. Он позволил ей это, потому что внимание его было обращено на другое, да и не хотелось быть невежливым с теми, кто составляет круг знакомых Хейли и ее семьи. Но он уже решил, что уделит этой неприятной особе не больше двух минут, а потом оставит ее докучливое общество.
— Как вам нравится мой дом, мистер Барретсон? — спросила Лорелея, когда они стояли вдали ото всех у окна.
— У вас очень красиво, миссис Смит, — отделался он общими словами, хотя не мог бы сказать, даже какого цвета стены в этой комнате.
— Вы можете звать меня Лорелеей. Мой муж, да покоится он с миром, купил мне этот дом за несколько лет до своей преждевременной кончины.
— Примите мои соболезнования по поводу вашей потери, — пробормотал Стивен. Внимание его было приковано к паре, находившейся на другом конце комнаты.
— Ах, тому уже два года, — сказала она, небрежно махнув рукой. — Мой траур уже давно кончился.
Стивен заставил себя посмотреть на хозяйку. Она, без сомнения, была привлекательна, со светло- каштановыми волосами и многозначительно-призывным взглядом глаз орехового цвета. О роскошных формах ее тел, говорила сладострастная грудь, прижатая к его руке и вызывающе открытая низким вырезом лифа щелка посередине. Было время — и не так уж давно прошедшее, — когда он пожалуй, и отозвался бы на ее призыв и вечер закончился бы к обоюдному удовольствию романтическим свиданием.
Но с этим покончено.
Он посмотрел на Лорелею Смит бесстрастными глазами не чувствуя ничего, кроме слабого раздражения из-за ее настырного внимания. Он был напряжен, ему было скучно и хотелось одного — пересечь гостиную и вышвырнуть Джереми Попплепусса из окна. Этот мерзавец просто раздевает глазами Хейли.
Вдруг Стивен увидел, что Джереми наклонился и что-то говорит ей на ухо. Глаза Стивена превратились в узкие щелочки. Что бы ни сказал Джереми, на щеках у Хейли вспыхнул румянец. Нет, этот несчастный Поппельдоп определенно вылетит из окна. Головой вперед.
— Интересная пара, не правда ли? — прошептала Лоре-лея.
— Кто?
— Джереми и Хейли, конечно, хотя должна сказать, Джереми меня немного удивляет. Мне кажется, что ему больше подходит Памела. Гораздо больше, чем Хейли.
Стивен повернулся к ней.
— Вот как? В каком смысле? Раздался легкий смешок.
— Ну, ведь Хейли такая… не знаю, как поточнее выразиться. Такая долговязая и не похожа на леди. Памелу с большим основанием можно назвать молодой леди, но кажется, сердце ее кем-то уже занято. — Она устремила взгляд на Памелу и Маршалла, которые беседовали, стоя у камина. — Если Джереми действительно заинтересовался Хейли, — продолжала Лорелея, — весьма глупо с ее стороны отвергнуть его ухаживания. Она довольно стара, и трудно представить себе, что за ней станет ухаживать кто-то
Она посмотрела на Стивена. — Вам известно, что Джереми и Хейли были когда-то… близки?
— Да, но у меня такое впечатление, что Попплепарт не хотел брать на себя заботы обо всей семье мисс Олбрайт. — «Этот человек — просто дурак», — сказал он про себя.
— Попплмор, — поправила его Лорелея. — Джереми мне поведал, что, поскольку Памела, вероятно, скоро выйдет замуж, а дети уже не такие маленькие, он уверен, что сумеет убедить Хейли время от времени поручать их заботам Памелы.
— Вот как, неужели? — спросил Стивен обманчиво спокойным голосом.
Если этот Поппледарт лелеет мысль о том, что Хейли откажется от своей семьи, значит, он еще глупее, чем поначалу показалось Стивену. Его охватило непреодолимое желание схватить этого мерзавца за шею и трясти его так, чтобы зубы застучали друг о друга. Но пока он размышлял об этом, вмешался надоедливый внутренний голос: «Пусть будет так. Она заслужила счастье, и если Попплепусс сможет сделать ее счастливой, не вмешивайся. Завтра ты уедешь из Холстеда. Ты никогда больше ее не увидишь. Не губи того, что может оказаться ее последним шансом».
Стивен глубоко вздохнул и заставил себя расслабиться, высвободиться из жарких тисков ревности, охватившей его при мысли о Хейли, принадлежащей другому. Она не принадлежит ему. И у него нет ни малейшего права запрещать ей быть с другим. Лучшее, что он может для нее сделать, — это подтолкнуть
