Поставив ведра на землю, Хейли внимательно посмотрела на молодого человека.
— Конечно, Маршалл. Откашлявшись, он начал:
— Ну… э-э… поскольку в вашем доме нет ни матери, ни отца, а вы старшая, которая опекает… — Он оборвал свою запинающуюся речь и вновь откашлялся; лицо его из румяного стало пунцовым. — Так вот, должен сообщить вам, что я просил Памелу выйти за меня… замуж. — И он снова откашлялся.
Хейли изо всех сил старалась быть спокойной. Они стояли перед ней, красные от смущения, перепачканные грязью, крепко взявшись за руки, и свет любви горел на их потных лицах. Хейли посмотрела на сестру.
— Ты хочешь выйти замуж за Маршалла, Памела? — спросила она очень строгим — так ей хотелось думать — голосом.
Памела закивала с таким энтузиазмом, что Хейли испугалась, как бы у нее не закружилась голова.
— Ода.
Тогда Хейли посмотрела на Маршалла.
— Почему вы хотите жениться на моей сестре?
— Потому что я ее люблю! — выпалил он не задумываясь. — Я хочу прожить с ней всю жизнь и так хочу, чтобы она стала моей.
Хейли улыбнулась.
— Это все, что мне нужно знать. — Она протянула к ним руки и обняла их. — Я очень рада за вас, — сказала она, пытаясь сморгнуть непрошеные слезы. Но тут же вытерла глаза и рассмеялась. — Памела, ведь мы потратили с тобой целое состояние на новые туалеты, а когда тебе делают предложение, от тебя пахнет псиной и ты похожа на мокрую кошку.
Памела рассмеялась и подняла на Маршалла сияющие глаза. Молодой человек пылко привлек ее к себе.
— На очень красивую мокрую кошку, — уточнил он. Взгляд его остановился на лице Памелы и стал серьезным. — Очень красивую.
У Хейли всегда хватало такта чувствовать, когда она лишняя, а сейчас наступил именно такой момент. Поспешно извинившись, она оставила молодых людей наедине. Дойдя до поворота, нагруженная ведрами и тряпками, она оглянулась. Памела и Маршалл стояли крепко обнявшись, и Маршалл целовал ее сестру. Хейли отвернулась и продолжила свой путь. Она-то знала, какое это удивительное чувство, когда тебя обнимает тот, кого ты любишь. Она возблагодарила Господа за то, что счастье Памелы не иллюзия, а реальность. Под вечер Хейли копалась в цветнике, без особого желания пропалывая клумбы. Это занятие было слишком монотонным и неторопливым, давая возможность думать и анализировать. Самоанализ, как оказалось, не привел ни к чему хорошему. Он приводил ее к одной точке отсчета. К Стивену. А мысли о Стивене приводили к одному итогу. К сердечным страданиям. После веселья, царившего во время купания собак, прополка казалась слишком скучным делом. Может быть, литературная работа займет ее и отвлечет ум от того, на чем ей не хочется сосредотачиваться? Вздохнув, она встала и стянула с рук кожаные садовые перчатки.
— Здравствуйте, Хейли. Она испуганно обернулась:
— Господи, Джереми! Вы меня напугали. Он улыбнулся:
— Простите. У вас красивый сад.
— Спасибо. Он доставляет мне много радости. — Если говорить честно, то ее цветы теперь казались ей невыносимыми, напоминая недавнее прошлое, но у нее не хватало духа бросить их погибать без ухода. — Вы, очевидно, хотите поговорить со мной?
— Да, честно говоря, очень. — Он подал ей руку. — Не лучше ли нам прогуляться?
Хейли колебалась. Наконец пожала плечами. Пусть — лишь бы чем-то занять голову.
— Хорошо.
Она бросила перчатки в корзину и взяла Джереми под руку.
Они медленно пошли по дорожке, переговариваясь ни о чем, пока Джереми наконец не остановился. Он повернулся к ней лицом, и Хейли увидела глубокую морщину у него между бровями.
— Боже мой, Джереми, у вас такой вид, словно наступает конец света. Что-нибудь случилось?
— Нет, просто я должен сказать вам нечто очень важное.
— Непременно скажите, прошу вас.
Сжав руки за спиной, он принялся ходить взад-вперед перед Хейли.
— Я много думал о вас, с тех пор как вернулся в Холстед. Хейли удивленно подняла брови:
— Вот как?
Джереми кивнул, не прекращая ходить.
— Да. И за границей я тоже думал о вас. — Он остановился и прямо посмотрел на нее. — А вы, Хейли, когда-нибудь обо мне думали?
«Разумеется. Мне хотелось избить вас сковородкой за то, что вы меня оставили».
— Да. Иногда.
Он шумно вздохнул.
— Замечательно. Да, Хейли, я думал о вас с тех пор, как вернулся, или, точнее, о нас — о наших отношениях до того, как я уехал за границу. Когда я уезжал, я был значительно моложе — что называется, молоко на губах не обсохло. — На щеках его выступили красные пятна. — Я хочу сказать, что я уже не мальчик. Три года назад я был не готов взять на себя ответственность за всю вашу семью. — Он погладил ладонью свой галстук. — Сейчас я готов на это. Хейли уставилась на него:
— Я не понимаю.
— Памела, без сомнения, скоро выйдет замуж, если Маршаллу Уэнтбриджу есть что сказать по этому поводу…
— Он сделал сегодня предложение Памеле, — прервала его Хейли. — И сестра его приняла.
Его губы изогнулись в довольной улыбке.
— Ну вот! Видите!
— Конечно, но…
— Эндрю и Натан почти самостоятельные и скоро станут взрослыми юношами, и Келли далеко не дитя. — Он обхватил Хейли за плечи. — Иными словами, то, что три года назад меня испугало и оттолкнуло, больше не пугает и не отталкивает.
Хейли смотрела на него пустыми глазами.
— Что вы говорите?
— Выходите за меня замуж.
Ее взгляд выразил крайнее недоумение.
Джереми крепче сжал ее плечи и привлек к себе. Наклонившись, он несколько раз осторожно и целомудренно поцеловал ее в губы, но тут же отступил. Потом робко усмехнулся:
— Я вижу, вы удивлены.
— Вы меня просто потрясли, — проговорила она, обретя дар речи.
— Но надеюсь, не рассердил?
— Нет, я не сержусь, — осторожно сказала она, пытаясь собраться с мыслями. — Да, я потрясена.
Джереми взял ее холодные ладони и крепко сжал в своих руках.
— Вы всегда были мне дороги, Хейли, вы знаете, что это так. — Он поднес ее пальцы к губам и пылко поцеловал их. — Но только после своего отъезда я понял, какая вы замечательная, какая редкая женщина. Честная, прямая и заботливая. — Он обнял ее и привлек к себе. — И целомудренная.
Лицо Хейли вспыхнуло. Целомудренная… Закрыв глаза, она постаралась удержаться то ли от смеха, то 279
ли от рыдания. Господи, какая ирония! Три года назад она многое отдала бы, чтобы услышать от Джереми эти слова. Но теперь поздно. Поздно…
Ему нужна невинная девушка, честная и целомудренная. Он думает, что она именно такова. Но это, увы, не так. Ее первая брачная ночь будет иметь весьма сомнительный исход — исход, который навлечет на них обоих унижение и стыд. Разумеется, даже и думать нечего о Джереми. Кроме того, нельзя забыть о ее
