Так надо... так надо, чтобы обмануть ваших врагов... Спите спокойно и слушайте его внимательно...»
Небольшая пауза с убаюкивающим стуком метронома, и я услышала голос Жакоба!
Он говорил так же властно, убеждающе, негромко:
«Вам становится все лучше и лучше... сонливость сильней и сильней... Вы больше ни о чем не тревожитесь, вы больше ничего не чувствуете... Вы слышите только мой голос...»
Вытаращив глаза, я уставилась на Мориса. Он приложил палец к губам, показывая взглядом на магнитофон.
«Завтра утром у вас заболит зуб... Но это не страшно, это не страшно... Вы поедете к дантисту, и он вам поможет... Это очень опытный дантист, гораздо лучше, чем прежний... Он вам поможет, он вам поможет... Теперь вы будете крепко спать до утра и забудете, что слышали меня... Но утром у вас заболит зуб, и вы поедете к дантисту... Спите крепко, спите спокойно...»
Едва дождавшись, когда Жакоб выключит магнитофон, я спросила:
— Как это вам удалось? Откуда взялся голос проповедника?
— Смонтировали, — весело ответил Жакоб. — У него научились. По тому же методу, как он смонтировал загробный голос дяди Франца. Вилли у нас маг и волшебник. Склеили по словечку, выбрав их из подлинных записей «гласа небесного». Пришлось повозиться. Не заметно?
— Я ничего не заметила, а вот послушается ли тетя...
— Посмотрим. — Жакоб хотел что-то добавить, но так и замер с полуоткрытым ртом.
Из динамика вдруг донесся голос проповедника:
«...спокойно... Утром вы проснетесь бодрой и полной свежих сил... Спите крепко... спите крепко... спите крепко...»
Он умолк. А мы переглядывались в полной растерянности.
— Я включил на всякий случай приемник, и вот... — виновато сказал Вилли. — Как толкнуло меня что-то.
— Он вел передачу одновременно с нами? — спросил у него Жакоб.
— Ты же слышал концовку.
— Н-да, — пробормотал Морис.
— Тетя слышала и вас и его? — догадалась я. — Что же будет? Кого она послушается?
Вилли пожал плечами и начал копаться в инструментах.
— Посмотрим, — неуверенно ответил Жакоб. — Попробуем для верности повторить внушение еще раз, попозже. Может, как раз угодим в тот момент, когда у нее начнутся сновидения. Тоже подходящее время для гипнопедии.
Он помолчал, посмотрел на ошеломленные лица комиссара и доктора Ренара в дверях фургона и пробормотал задумчиво:
— Хотел бы знать, что он внушал ей сегодня, одновременно с нами?..
Ждать повторной передачи я не могла и поспешила домой, оставив неудачливых детективов.
И тоже думала, долго не засыпая: что еще мог внушать тете проклятый голос? И чье внушение окажется сильнее — его или наше?
Я проснулась с теми же тревожными мыслями, но сразу успокоилась: Розали сказала, что тетя уже давно встала, у нее разболелись зубы и она просит меня зайти.
Внушение Мориса подействовало!
Тетя сидела у себя в спальне на кровати и со стонами раскачивалась, держась за левую щеку.
— Ужасно болит зуб! — с трудом выговорила она. — Думала, обойдется, а он так разболелся... Ой! Поедем скорее к дантисту.
— Почему же ты раньше меня не разбудила?
— Все равно было рано ехать.
— Ты одевайся, а я пойду приготовлю машину.
— Она все еще неисправна?
— Нет, нет, сейчас поедем, — успокоила ее я, побежала к себе в комнату и позвонила Жакобу.
— Отлично! — обрадовался он. — Мы сейчас же выезжаем в Сен-Морис, а вы следуйте за нами.
Чтобы дать им время уехать, я нарочно немножко затянула сборы, как ни жалко мне было тетю. Боль ее донимала, видно, не шуточная. Всю дорогу она, прикорнув на заднем сиденье, жалобно постанывала.
Я остановилась перед лавчонкой у моста. Неподалеку стоял зеленый фургон. Значит, они успели. Но зачем прикатили в своей лаборатории на колесах — или она понадобится?
Я помогла тете вылезти из машины. Мы подошли к двери лавчонки, и тетя обиженно сказала:
— Вот видишь, ты сама спутала адрес.
Не веря своим глазам, я смотрела на белую эмалированную дощечку на двери: «Опытный дантист. Принимает в любое время». Наконец решительно нажала кнопку звонка...
Дверь тут же открылась. Я чуть не ахнула, увидев перед собою Вилли в белом халате! Халат едва сходился у него на груди — видимо, его позаимствовали у доктора Ренара.
— Что вы хотели? — невозмутимо спросил Вилли.
— Простите, можем мы видеть доктора? — промямлила я. — У моей тети очень болит зуб.
— Прошу. — Вилли склонил голову и отступил, приглашая нас войти. — Доктор сейчас примет вас, мадам.
Он исчез за дверью второй комнатки, а я старалась заслонить от тети прилавки, совсем неподходящие для приемной дантиста, и наваленную в углах рухлядь...
Но тетя, похоже, ничего не замечала! Или, может, видела под влиянием внушения настоящую приемную с белыми стенами и удобными креслами?
Тут, к счастью, появился приветливо улыбающийся доктор Калафидис и пригласил:
— Заходите, заходите, прошу. А вы, мадемуазель, будьте любезны обождать здесь. Это займет совсем немного времени.
Халат на нем был слишком короток — тоже по фигуре доктора Ренара. Но тетю ничего не смущало. Она не удивилась, увидев вместо прежнего таинственного дантиста незнакомого усатого доктора Калафидиса, и спокойно пошла за ним.
А возле меня вдруг очутился Морис, неслышно выйдя из-за портьеры.
— Не волнуйтесь, — шепнул он. — Все пройдет хорошо. Сейчас она видит лишь то, что ей внушили.
— И комиссар с вами?
— Нет, — тихонько засмеялся он. — Комиссар не решился прийти. Считает, что это похоже на незаконный обыск без ордера, и не смеет нарушать закон, хотя человек он смелый и находчивый.
Мы с Морисом подошли поближе к двери и прислушались. За ней было тихо, только изредка позвякивали инструменты. Потом послышался голос доктора Калафидиса:
— Этот зуб придется, к сожалению, удалить. Очень запущен. Один момент, вы не почувствуете никакой боли, мадам.
Тетя приглушенно вскрикнула...
— Вот и все, — бодро проговорил доктор Калафидис. Жакоб поспешно скрылся за портьерой.
Через несколько минут вышла тетя, прижимая к губам окровавленный платочек.
— Хороший дантист, но тот был лучше, — глухо сказала она.
Улыбающийся доктор Калафидис проводил нас до двери, и мы отправились домой.
Чем же кончился «незаконный обыск» во рту у тети? К счастью, когда мы приехали домой, она захотела немного полежать и ушла к себе. А я скорее помчалась к доктору Ренару.
Он тоже ничего не знал: участники операции «Больной зуб» еще не вернулись.
Наконец подкатил зеленый фургон. За рулем сидел Вилли, уже заметно навеселе. Жакоб махал нам рукой.
Я подбежала к машине. Он протянул мне ладонь, на которой лежал крошечный темный кусочек неправильной формы.
— Полюбуйтесь, — торжествующе сказал Морис. — Голос теперь у нас в руках.
— Что это?
