– Там без конца устраивались балы и маскарады. И все читали книги – омерзительнейшие творения – да еще чествовали тех, кто написал их. Король Франциск был величайшим врагом твоего деда… и самым порочным человеком в мире.
– Ты говоришь о нем так, будто он был еретиком.
– Нет, он был не настолько порочен.
– Мой дед однажды взял его в плен, – желая показать некоторую осведомленность в истории, сказал Карлос. – И ее отец тоже побывал в плену у моего деда – когда был еще совсем маленьким мальчиком. Хуана, а как ты думаешь, скоро мой отец позволит ей приехать ко мне?
– Не знаю, Карлос. Все зависит от воли твоего отца и от намерений короля Франции. Сейчас они заключили мир, но если снова начнется война…
Хуана пожала плечами.
– Ты хочешь сказать, что они снова могут начать войну? – Лицо Карлоса побледнело, губы задрожали. – Если мой отец пойдет на войну с Францией, то я… я… я убью его!
– Тише, тише, Карлос. На тебя опять находит плохое настроение. А ведь я говорила тебе, что нужно делать, когда это случается с тобой. Становись на колени и молись.
– Не хочу молиться! Не хочу!.. Я убью его… убью…
– Карлос, ты обещал исправиться. Что она подумает о тебе, если увидит тебя в таком состоянии?
Он наморщил лоб.
– Но ведь будет война… ее не пустят ко мне.
– Сейчас войны нет, и она приедет, как только будут обговорены все условия брака.
– Мой отец никогда не пустит ее ко мне. Он меня ненавидит и не хочет, чтобы я был счастлив. Так было всегда.
– Это ты так думаешь – потому что на тебя нашло плохое настроение. Твой отец желает прочного мира с Францией и поэтому будет рад еще одной связи с правящим домом этой страны. Он уже давно обратил внимание на старшую дочь Генриха Французского. Ну, посмотри на ее портрет. Видишь, как она красива? А главное – твоего возраста. Это большая удача для тебя.
Он вытащил медальон, посмотрел на него, все еще продолжая всхлипывать. Но разглядывание ее портрета, как всегда, успокоило его.
– Я боюсь, мой отец не захочет, чтобы я обладал таким счастьем.
– Заблуждаешься, Карлос. Твой отец желает видеть тебя счастливым. И он будет очень доволен, когда мы ему скажем, что ты стараешься быть достойным своей невесты.
– Я уже не отвлекаюсь на уроках. Я стараюсь быть умным.
– А молишься?
– Каждое утро и каждый вечер. Я молюсь о том, чтобы ее приезд не откладывался надолго. Как ты думаешь, святые угодники помогут мне?
– Помогут, если это пойдет тебе на благо.
Он вскочил на ноги.
– Я спрашиваю – помогут? Это пойдет мне на благо! Я знаю, это для меня благо! Она мне делает добро… потому что теперь я учу уроки… Я стал спокойней, выдержанней…
– Только они могут знать, что для тебя хорошо, Карлос.
– Я тоже знаю! Да, знаю! – закричал Карлос.
– Тебе нужно учиться, стараться быть умным мальчиком. В жизни всякое может случиться – не только хорошее. Но, что бы ни случилось, все может обернуться твоим благом. Один Господь знает, что хорошо для тебя, а что – нет.
– Если ее не пустят ко мне, я… я…
Она в ужасе посмотрела на него, ожидая услышать какое-нибудь богохульство. Однако он вдруг осекся, а потом продолжил:
– Я буду ненавидеть тех, кто не давал ей приехать ко мне. Да – ненавидеть!..
Мелко перекрестившись, она упала на колени и подняла руки к потолку. Капюшон упал на плечи, и ее лицо показалось Карлосу таким странным, что на какое-то время он онемел.
Он смотрел на ее шевелящиеся губы, слышал ее слова. Она молилась о нем, но что-то в выражении ее лица заставило его задрожать от страха. Он оглянулся. Иногда в присутствии тети Хуаны – которая предпочитала разговаривать с ним наедине – у него появлялось такое чувство, будто в комнате есть кто-то еще.
Он пролепетал:
– Хуана, я молюсь каждый вечер. Я хочу видеть ее в этом дворце… любить ее…
Хуана поднялась с колен.
– Если Бог пожелает, так все и будет.
Не переставая дрожать, он еще раз взглянул на медальон.
– Елизавета, – прошептал он, – я люблю твое имя, но его трудно выговорить. Оно французское, да? У нас есть почти такое же – Изабелла. Я хочу называть тебя этим именем. Изабелла… моя маленькая Изабелла… ты молишься о том, чтобы поскорее приехать в Испанию?
