друга Дежарта из далекого прошлого. Он приехал прямо к ленчу, местечко неподалеку от Кур-Мирабо, и они поболтали о былом. Потом он осмотрел тело и отметил татуировку — одиннадцать букв красного, синего и зеленого цветов, изящно выписанных и наколотых на кожу в верхней внутренней части бедра. Татуировка и рубцы, которыми крест-накрест исполосованы ее ягодицы и верхняя часть ног... Красные полосы под воздействием воды превратились в пересекающиеся черные линии. Третье тело, обнаруженное ими за три месяца.
— Как они и говорили, — пожал плечами Жако. — Ничего. Кроме татуировки. Мы проверяем отпечатки пальцев и заявления о пропавших людях. Что-нибудь выплывет, если она из местных или стоит на учете.
Гимпье отвернулся от окна, отодвинул стул и сел.
— Как долго она пробыла в воде? — спросил он, вытянув ноги и сцепив руки на затылке.
— По словам ребят Дежарта, неделю — десять дней.
— Ее утопили или сбросили в воду?
— Они полностью уверены, что ее утопили. Свежая вода в легких... ни капли соли, хлорки или фтора.
Гимпье глубоко вздохнул, посмотрел на потолок, потом на Жако.
— Подъезд к озеру?
— Непростой. В Салон-де-Витри имеется судоподъемный эллинг, но в это время года вокруг много людей. Ресторан, яхт-школа, кемпинг. Ему ни за что не удалось бы. И там нет течения, которое могло бы снести тело. По крайней мере три километра до берега, где ее нашли.
— Какие-нибудь еще возможные места?
— Остальная часть берега покрыта довольно густыми зарослями. Примерно десятиметровый берег по всей окружности труднодоступен. Чересчур трудно было бы нести ее или тащить через все это. Другое дело отмель. Я вчера сходил, мы с Дежартом там осмотрелись. От дороги шел след. Там трудно пройти, но возможно.
— Значит, местность преступнику знакома?
Жако пожал плечами:
— Не обязательно. Он просто мог ее предварительно разведать. Там довольно безлюдно.
Гимпье кивнул.
— Чья это земля?
— Одного фермера по имени Прудом.
— На него что-нибудь есть?
— Ничего. В любом случае он слишком стар — что-то около восьмидесяти. Может, и за восемьдесят.
— Семья? Работники?
— По словам Дежарта, все учтено.
— Что-нибудь на тропе? На берегу? Отпечатки протекторов? Следы?
— Ничего. Дождей там в прошлом месяце не было.
— Кто ее нашел?
— Один англичанин. Остановился там с семьей.
В глазах Гимпье мелькнул интерес.
— Он не может быть как-то замешан?
Жако покачал головой.
— Когда тело попало в озеро, они находились в загородном доме в предместьях Оранжа. Местечко называется Куртезон. Дежарт проверил их рассказ, все сошлось.
— Жертва была напичкана наркотиками?
— Они еще ждут результатов анализов, чтобы это подтвердить, но Дежарт полагает, что если и была, то начала приходить в себя. Поняла, что происходит, и попыталась сопротивляться.
— И откуда же он это взял?
— У нее под двумя ногтями обнаружены следы черной резиновой ткани. Фактически губчатой. Неопрен. Похоже, наш парень был одет в костюм для подводного плавания.
— Там вода по ночам делается холодной, — задумчиво проговорил Гимпье. — Секс?
— Трудно сказать. Опять же придется ждать отчета. Но ее избили.
Гимпье вопросительно посмотрел на него.
— Выпороли, — пояснил Жако. — Что касается татуировки, Дежарт считает, что это может быть связано с родом деятельности.
— Проститутка?
— Похоже на то.
— А другие жертвы? Они не были шлюхами?
— Нет, насколько мы смогли установить.
— Какая-нибудь одежда? Украшения? Что-нибудь возле нее?
В последнем вопросе прозвучала надежда. Нужно хоть что-нибудь.
Жако покачал головой:
— Ничего. Ни часов, ни колец. Ничего, с чем можно работать.
— И что ты по этому поводу думаешь?
— Определенно похоже на тот же почерк. Молодая женщина. Голая. Утоплена. Повреждения кожного покрова по линии волос, образовавшиеся, когда он оттягивал назад ее голову. Кровоподтек между лопатками, как у других, соответствует тому, что жертву придавливали к земле. Наверняка мы будем знать, когда получим результаты вскрытия.
Гимпье кивнул.
— Итак, Даниель, что дальше?
— Посмотрим, что дадут статисты. Это для начала. И поработаем по татуировке.
— Можешь не говорить. Изображено сердце?
— Три слова. Le Vieux Port.[5] Как своего рода вывеска.
Гимпье хмыкнул.
— Это заставляет тебя думать, что она здешняя?
— Мне кажется, на это вполне можно ставить.
Гимпье наклонился вперед, потянулся через стол и принялся листать досье.
— Поскольку Рулли вышел из строя, я дам тебе Гасталя. Введи его в курс дела.
— Гасталя? Из Тулона? — Жако встречался с ним. Он похож на маленькую жирную рыбу-луну вроде той, что свисает с потолка в «Ше-Пир». Примерно на год младше, возможно, в том же звании, но Жако на пару лет больше служит в полиции. — Разве он не в отделе по наркотикам?
— Был до конца месяца. Сейчас в свободном полете... — Гимпье отодвинул досье и стал барабанить пальцами по столу. Так он скрывал их дрожание. — Он уже некоторое время подвизается в отделе нравов. Но тебе понадобится помощь, а кроме этого парня, у меня пока никого нет. — Гимпье быстро посмотрел на Жако. — Но не позволяй ему садиться тебе на шею. Как я слышал, с ним работать непросто.
Жако кивнул и встал.
— Я буду котеночком.
— И сходи навести Рулли. Передай мои наилучшие пожелания, но скажи, чтобы цветов не ждал. Он уже слишком стар играть в футбол.
— В регби. И ему всего тридцать пять.
— Именно. Посмотри, до чего это довело. Нога в гипсе, а расследование на полпути.
— Давайте надеяться, что мы ушли немного дальше.
5
Они похожи, думала Джилли, на веселый, немного странный эскорт, провожающий их к дому.
