безрассудно, убегая и от нас, и от них.
– Нет никаких «нас», – резко возразил Колин. Он указал на стоявшие в углу напольные часы: – Мой корабль отплывает через несколько часов. Я пришел только для того, чтобы попрощаться с тобой! Если бы меня сегодня поймали, я бы задержался на недели или месяцы, пока не закончилась бы эта неразбериха.
В дверь громко застучали. Оба замерли, не решаясь даже дышать.
В комнату вбежал дворецкий.
– Дюжина вооруженных людей, – сказал он. – Они обыскали карету и что-то вынули из нее.
– Мой плащ, – мрачно произнес Колин, – намокший от крови Леруа.
– То, что они пришли за тобой сюда, заставляет предположить, что Картленд выдал тебя, как жертвенного агнца, – проворчал Куинн, услышав команды, раздававшиеся снаружи. – Ответь на стук, – приказал он ожидавшему распоряжений слуге. – И задержи их как можно дольше.
– Да, сэр. – Дворецкий вышел из гостиной и закрыл за собой дверь.
– Мне очень жаль, друг мой, – тихо сказал Куинн и, подойдя к часам, отодвинул их в сторону. За ними находилась потайная дверь. – Она приведет тебя к конюшне. Тебя могут ожидать неприятности в гавани, но если сможешь сесть на корабль, сделай это. Я разберусь с твоим делом и восстановлю твое доброе имя.
– Как? – Колин бросился к потайному выходу. – Картленд в каком-то качестве работал на французов. Существует какая-то доля доверия к нему.
– Я найду выход, не сомневайся. – В холле уже были слышны голоса. – Удачи тебе.
Колин проскользнул в дверь, которая сразу же закрылась. Послышался скрип передвигаемых на прежнее место часов. Больше Колин ничего не слышал, он двигался вслепую по темному тоннелю, нащупывая дорогу руками.
Сердце бешено колотилось, было трудно дышать, Колин боролся с охватывавшей его паникой. Но не потому, что опасность быть пойманным была так близка, а потому, что еще никогда он не был так близок к обладанию Амелией. Он чувствовал, что она почти в его руках и что если он не сумеет сесть на свой корабль, то снова потеряет ее. Он едва пережил утрату в первый раз. И сомневался, что сможет пережить снова.
В тоннеле становилось сыро, появился неприятный запах. Колин злобно выругался, ему показалось, что это тупик. Затем слух уловил фырканье обеспокоенных лошадей, и, подняв глаза, Колин увидел над головой еле заметные очертания люка. Он пошарил ногой и натолкнулся на низкий табурет; подтащил его поближе и встал на него. Тихо, как мышь, Колин приподнял крышку люка настолько, чтобы разглядеть что-нибудь сквозь пучки соломы, прикрывавшей ее.
В конюшне было тихо, лишь находившиеся в ней чуткие животные беспокойно переступали с ноги на ногу, чувствуя возбуждение незваного гостя. Отбросив крышку люка, Колин выбрался наружу. Схватив первые попавшиеся ему узду и лошадь, он открыл дверь конюшни.
Колин вывел лошадь, пристально вглядываясь и вслушиваясь: вдруг здесь те, кто охотится за ним.
– Эй ты! Стоять! – раздался голос слева от него.
Ухватившись обеими руками за шелковистую гриву, Колин подтянулся и вскочил на неоседланную лошадь.
– Пошел! – крикнул он, пришпоривая лошадь каблуками.
Ранний утренний ветерок трепал собранные в косичку волосы. Колин припал к шее лошади, дружно тяжело дыша, они мчались по улицам. У Колина сводило живот от тревоги. Если он благополучно доберется до корабля, это будет чудо. Он был так близко к своей новой жизни. Так близко.
Колин доскакал до гавани и, насколько позволяла осторожность, не доезжая до нее, спрыгнул с лошади. Он пробирался среди каких-то корзин и бочонков. Несмотря на прохладный океанский бриз и легкую одежду, по спине струился пот.
Так близко.
Позднее Колин не мог вспомнить, как поднялся по трапу, как шел по палубе до своей каюты. Однако он никогда не забудет того, что ожидало его в каюте.
Дверь распахнулась, он вошел и задохнулся от неожиданности.
– А, вот и вы, – вкрадчиво произнес незнакомец.
Стоя на пороге, Колин смотрел на высокого худого человека, приставившего нож к горлу его слуги. Один из прислужников Картленда или, возможно, один из тех, кто работал на Францию.
Как бы то ни было, Колина поймали.
Слуга смотрел на него широко раскрытыми, полными ужаса глазами, его рот вместо кляпа был завязан шейным платком. Привязанный к стулу слуга дрожал.
– Что вам нужно? – спросил Колин, протягивая обе руки, чтобы показать, что не собирается сопротивляться.
– Вы пойдете со мной.
У Колина упало сердце. Амелия. Ее образ удалялся. Таял.
Он кивнул:
– Конечно.
– Отлично.
Колин не успел и глазом моргнуть, как незнакомец двинулся и, откинув назад голову слуги, перерезал
