хрустальным блеском.
– Не думаю, – буркнула она и отвернулась.
Его тихий смех был хуже пощечины.
К шести часам Линн была полностью готова. В черном бархатном платье с золотистой отделкой она выглядела элегантно и даже надменно. Вечернее платье, созданное известным австралийским модельером-дизайнером Дэниэлем Лайтфутом, смело открывало плечи, грудь, ноги. Линн приобрела его на одном из последних показов в Голдкосте. Платье эффектно подчеркивало мягкие изгибы ее фигуры и выгодно контрастировало со светло-пепельными волосами.
Димитр давно ожидал выход супруги. Взглядом он оценил тонкую шею, пухлые губы, гибкий стан и округлость груди.
Под его взглядом нежный румянец тронул лицо молодой женщины, в глубине тела вспыхнула искра вожделения, грозящая перерасти в огромный костер. На какую-то долю секунды ее лицо отразило пыл сердца, но самообладание вернулось к ней, и, горделиво поведя головой, она спросила:
– Мы можем ехать?
Пейж выглядела хуже, чем несколько часов тому назад. Покидая вечером клинику, Линн не могла избавиться от тяжелого предчувствия. Сначала ей хотелось сказать матери что-нибудь бодрое, потом она решила поговорить с врачом, в надежде услышать успокаивающие слова, но не сделала ни того, ни другого. Она понимала, что чуда не будет.
Поехать бы сейчас домой, тосковала Линн, домой, а не в отель, где им предстояло провести еще одну ночь. Дома можно было бы предаться печали: она теряла не просто мать, она теряла лучшего друга – и ничего не могла поделать. Зачем так жестоко устроен мир, в беспомощной ярости думала девушка, зачем люди уходят так рано?
Ресторан был дорогой и изысканный. Линн заказала суп-пюре, рыбу под соусом, а на десерт – фрукты. Димитр выбрал к ужину превосходное белое сухое вино. Общество законного супруга было Линн в тягость; деликатных тем в разговоре с ним она избегала касаться, поэтому беседа шла вяло.
Только часов в десять Димитр счел возможным закончить трапезу. Линн покорно пошла к машине, молча ехала, молча поднялась в номер.
– Кофе будешь? – спросил муж, закрывая двери.
– Нет, – отказалась она. – Я от него плохо засыпаю, а я и так…
– Не выспалась прошлой ночью?
Черт побери, он снова насмехается надо мной!
– Ты весь вечер избегаешь моего взгляда, – тем временем пророкотал Димитр. – К чему такая застенчивость?
– Наверное, к тому, что мне неловко! – выкрикнула Линн и тут же пожалела о сказанном.
– Новоприобретенный опыт пришелся тебе не по вкусу? – Димитр, кажется, нарочно растягивал слова, что только подчеркивало их смысл.
Линн негодующе вспыхнула, сжала кулачки.
– Ты… ты… – Она запнулась, а затем выдохнула: – Ты все делаешь, только чтобы мучить меня!
Изогнулся в усмешке рот, взметнулась дугой черная бровь.
– Да? А разве не чтобы доставлять тебе удовольствие?
Проклятие, но он был прав! Линн боялась признаться себе, но удовольствие она получила, да какое… И, конечно, он знал это.
Сжавшись, будто от боли, девушка с трудом подняла на мужа глаза.
– Мы с тобой не на равных. У тебя значительное преимущество… Богатый опыт, – сказала она сдавленно.
В глазах Димитра мелькнула тень ласковой насмешки.
– И тебе не хочется испытать его на себе этой ночью?
Он приподнял ее голову, заставляя ее поднять глаза. Беспомощность и отчаяние владели ею.
– Я устала… честное слово…
– Тогда иди и ложись, – мягко сказал он.
– Одна? – Глаза ее расширились. Она нервно провела языком по сухим губам.
– Нет, – твердо отказал он, явно наслаждаясь ее смущением.
Линн стояла как завороженная, не сводя глаз с его чувственных и решительных губ, которые вдруг очутились совсем близко. Поцелуй был коротким, но дерзким и полным скрытой страсти. А потом он отодвинул ее от себя. Сначала Линн замерла в нерешительности, но, сбросив оцепенение, пошла в ванную, где долго мылась и причесывалась. Выйдя, она обнаружила мужа уже в постели.
Ей оставалось только одно – тихо лечь и закрыть глаза. Скорее бы заснуть! Она съежилась, услышав, что муж зашевелился.
– Спокойной ночи, Линн, – раздался его голос. Димитр потушил лампу.
Смеется, смеется надо мной, едва не плакала Линн. Говорит вроде бы ласково, а на самом деле безжалостно и властно. Она была уверена, что он играет ее эмоциями и экспериментирует с ее чувственностью. К стыду и ужасу Линн, делает это успешно.
Она лежала к нему спиной в ожидании спасительного сна, но вдруг ахнула, ощутив на талии его
