В живописной долине, среди высоких гор, били горячие ключи. С незапамятных времен люди ходили сюда лечиться от разных недугов. Иные селились здесь в маленьких, нескладных домишках, сделанных из обломков камня. Так здесь постепенно выросло селение, и называли его «Священные ключи».
Слуга Иштаги пришел к «Священным ключам» в полдень, когда солнце стояло в зените и хорошо было искупаться в волшебном ручье, который образовался от охлажденной воды источника. Всякий, кто хоть раз купался в этом ручье, никогда не забывал его и не терял случая побывать здесь еще раз. После купания слуга Иштаги в добром настроении отправился на поиски мастера. Тут же, недалеко от ручья, на самой окраине селения, он увидел небольшой дворик, обнесенный зеленой изгородью дикого винограда. Во дворе был разбросан скарб литейщика: формы глиняных фигур, слитки бронзы, глыбы глины, а главное – своеобразный очаг.
– Эй, мальчуган! – слуга окликнул чернокудрого мальчика, склонившегося у скульптуры крылатого льва. – Не здесь ли живет сын Аплая?
– Здесь живет Аблиукну, сын Аплая, – ответил мальчик.
– А где же он? – спросил слуга.
– Его сейчас нет, он ушел за песком.
– Я подожду его. – С этими словами пришедший вошел в калитку.
Он уселся на камне, а мальчик продолжал свою работу. Слуга долго рассматривал скульптуру: крылатый лев с человечьей головой привлек его внимание.
– Неужто твоя работа? – удивился он.
– Немного и моя, – ответил мальчик, сверкнув умными карими глазами. – Я помогаю дедушке. Это статуя крылатого льва для храма в Тушпе.
– Но ведь это трудно! – удивился слуга.
– Да нет, не трудно, – подумав, ответил мальчик. – Когда любишь свою работу, тогда ничего не трудно.
– А ты, видно, любишь эту работу, – продолжал собеседник, – так ловко у тебя получается.
– Да не очень ловко: дед недоволен, – нахмурился мальчик.
– Вот как! Однако ты умелый… Скажи мне имя твое. Когда попаду в Тушпу, буду знать, кто сделал львов, что будут стоять у входа в храм.
– Мое имя Таннау, – ответил мальчик.
– С кем ты там разговариваешь? – послышался голос из-за зеленой изгороди. – Помоги мне втащить эту корзину.
Таннау бросился к калитке, открыл ее.
Во двор вошел невысокий коренастый человек с пепельно-серой головой и такой же бородой. Его тонкое смуглое лицо светилось доброй улыбкой.
Он поклонился незнакомцу и спросил:
– Ко мне ли ты, добрый человек?
– К тебе, если ты сын Аплая, – ответил слуга. – Меня прислал к тебе царский наместник Иштаги. По повелению царя, он приказал доставить тебя во дворец. Дело есть для тебя важное: царское оружие лить, царский шлем чеканить.
– А не знаешь ли ты, почему вспомнил обо мне великий Руса? – спросил удивленный Аблиукну. – Много полезных дел сделал я для дворца, но меня там забыли. А помнят только жрецы из Тушпы. Для них я работаю.
– Могу ответить тебе на это, – сказал слуга. – Почетны твои дела, потому и честь тебе великая. Был я во дворце Тейшебаини, когда Руса, сын Аргишти, великий царь Урарту, смотрел дворец и все его сокровища, привезенные из дальних мест. Когда увидел он бронзовые светильники, столь искусно сделанные тобой, остановился царь и спросил, чьих рук это дело. Иштаги посмотрел на пометку и увидел знаки рода Аплая. Он и ответил, что сын Аплая это сделал и что в искусстве своем он отцу не уступает. Тогда царь Руса велел разыскать тебя и поручить тебе сделать оружие царское.
– Дело это почетное, – ответил польщенный Аблиукну. – Мой отец, знаменитый мастер Аплай, учил меня, что почетней всего для искусного мастера ковать оружие против врага. «Если грозен будет твой меч, – говорил отец, – то воистину сразит он врага. А врага надо бить, потому что враг земли твоей – твой враг!»
– А ведь прав был Аплай! – воскликнул Таннау так радостно, словно сделал удивительное открытие. – Если бы мечи урартов сразили ассирийцев в походе Саргона, все было бы хорошо: Аплай остался бы на родине и жил бы вместе с нами.
– Умен! – удивился слуга. – Мал, да умен!
– Умен, – согласился Аблиукну, понизив голос, чтобы не услышал Таннау. – Да еще искусен. Ему ведь мало лет, всего тринадцать, а он уже помогает мне лепить статуи крылатых львов. Я этого не мог в его годы.
Таннау не слышал похвалы деда: он с увлечением продолжал работу.
Дед собирался во дворец. Идти надо было далеко. Он решил взять с собой своего верного помощника, серого осла.
– Туда пойду пешком, – сказал он Таннау, – а возвращаться буду на сером. Буду спешить, чтобы скорее тебе все рассказать.
– Хорошо, дедушка. Торопись! Я буду ждать тебя с нетерпением.
– С нами великий Халд! – сказал Аблиукну на прощание. – Если на счастье иду, то не пожалеем нашего
