представила его мне как Эллиота Пардо.
Если Эллиот — типичный представитель местной охраны, то напрашивается догадка, что начальство надеется не только на оптические сенсоры ворот. Имей я за пазухой артефакт, встреча с Эллиотом меня бы не обрадовала. Я вежливо поздоровался.
Эллиот был чуть повыше меня. И чуть помускулистее. Похоже, необходимость проводить рабочий день на жаре не препятствовала ему заниматься гимнастикой.
— О, новичок, — проговорил Эллиот. — Последнее время к нам мало новых нанимается.
Вручая мне журнал учета, чтобы я расписался, он окинул меня испытующим взглядом. Самой примечательной чертой его лица были мохнатые брови, затенявшие глаза не хуже козырька.
Пока я расписывался в журнале, Кейт излагала ему мою легенду. Изо всех охранников в мою тайну был посвящен только Сэм Лунд, начальник. Надо будет спросить его, не значит ли это, что он подозревает в кражах своих подчиненных.
Принимая от меня журнал, Эллиот поиграл бицепсами, нарочно согнул книжицу в картонной обложке поперек. Сразу видно, выпендривается. Набрав какую-то команду на клавиатуре в своей будке, он махнул нам рукой проходите, дескать. За внешними воротами находились еще одни, с будкой и комплектом сенсорного оборудования, достаточно мощного, чтобы вывернуть кому угодно наизнанку душу и тело.
Внутренние ворота охранял Руммель Хурдт, улыбчивый вентамец. Дверь будки стояла нараспашку кондиционер, очевидно, был выключен. Руммель нежился на солнышке, сидя на стуле в тени будки. Кейт вновь изложила мою историю.
— Недурной денек, — заметил я.
Руммель улыбнулся мне, сверкнув белыми клыками:
— Единственная и неповторимая планета, где даже третья смена хороша. Его темные глаза на незагорелом лице напоминали два черных камушка в снежном сугробе.
Я вытер лоб: Снег бы тут не помешал.
— Как по-вашему, будет сегодня дождь? спросил я.
Руммель сделал вид, что высматривает на горизонте несуществующие тучи.
— Думаю вряд ли, — заявил он.
— Вероятно, так оно и есть, — в такой дали от рубежа ночи дожди случались раз в несколько месяцев.
Оставив Руммеля наслаждаться тенью, мы побрели дальше под палящим солнцем. Внутри круга прихолилось смотреть под ноги. Основные тропинки были размечены крохотными флажками. Неподалеку торчал надежно укрепленный в земле шест, увенчанный блестящим шаром. Кейт подтвердила мою догадку, что это точка отсчета для системы контрольных линий. Тут и там виднелись аккуратные земляные кучи у свежих раскопов.
Первым, кого мы повстречали внутри, оказался вомпериец. Кейт задержалась и представила нас друг другу:
— Бен Тейкент — Зелдон Тал.
Зелдон пожал мне руку. Хотя рука и у меня не маленькая, в этот миг я почувствовал себя ребенком Рукопожатие вомперийца действительно заслуживает названия «рукопожатие».
Кейт опять изложила мою легенду, а он сказал:
— Значит, с вашей помощью мы сможем разгадывать тайны, мистер Тейкент?
Ростом Зелдон был не выше меня, зато весил, видимо, раза в три больше. По земным стандартам, Зелдон считался бы жертвой невероятно сильной экваториальной водянки. Его лицо представляло собой почти идеальный круг. Голова была лишена какого бы то ни было волосяного покрова — даже брови отсутствовали. Глаза страдальчески-огромные, как у несчастных землян на карикатурах. По вомперийским меркам он был статным красавцем.
— Покарано судить, — ответил я. — И все же могли бы вы пояснить мне, чем вы занимаетесь?
— Определяю дату, когда были погребены предметы, которые вы здесь видите. На Танкуре это непросто — здесь нет таких элементарных подсказок, как ледники и годичные кольца. Мы применяем микроуглеродный анализ и несколько более экзотические методики.
Его объяснение было мне ясно не больше, чем причины заразительности зевоты.
— Понимаю, — проговорил я.
Зелдон выкатил свои большие глаза.
— Пойдемте посмотрим, почему там собралась толпа, — сказала Кейт, указывая на самое плотное скопление народа в окрестностях. — Еще увидимся, Зелдон.
Толпа состояла из нескольких вомперийцев, пары вентамцев и множества землян. По дороге туда мы миновали низкие стены сантиметров в десять шириной. Рядом примостилась на корточках женщина- археолог. Водя виброщеткой, она счищала пыль времен с некоего непонятного мне предмета.
Толпа, в общем, не обратила на нас внимания. Только какая-то женщина в зеленой спортивной рубашке и серых шортах двинулась навстречу.
— Кого это ты привела, Кейт? — спросила она, улыбаясь.
Кейт сообщила, что эта дама — Эллисон Вивоно, тоже археолог. На вид Эллисон была чуть старше Кейт.
— Что за ажиотаж? — спросила Кейт после обмена приветствиями и любезностями.
— Похоже, мы набрели на захоронение. Скоро узнаем точно.
Кейт вытаращила на Эллисон глаза. По ее выражению лица я заключил, что захоронения предоставляют больше информации о былых жителях, чем какие-либо другие находки. Эллисон подтвердила мою догадку. Приглаживая рукой свои непокорные черные волосы, она принялась разъяснять, как просто установить по костям возраст умершего, причины смерти и ритуал похорон. При наличии достаточного количества скелетов можно провести демографический анализ.
Она еще много чего сказала, но я отключился. В моей сфере деятельности мало пользы от костей, если им больше пятидесяти лет от роду.
Пока мы разговаривали, мужчина и женщина, которые возводили в центре людского скопления нечто вроде висячего мостика, завершили свою работу. Затем они вынули из футляра квадратный черный ящик и подвесили его между двух длинных параллельных ремней, которые шли вдоль мостика. Встав на колени, женщина нажала несколько кнопок на ящике, отступила назад…
И ящик тронулся с места. Поддерживаемый ремнями, он медленно поплыл над грунтом… преодолел около метра, резко замер и пискнул.
Толпа метнулась к стоящему неподалеку контейнеру, похожему на небольшой гробик без крышки. Хоровые «ох» и «ах» свидетельствовали, что гробик достоин всяческого восторга.
Еле-еле пробившись сквозь толпу, мы смогли одним глазком заглянуть в гробик. Внутри была голограмма — очевидно, изображение того, что сканер обнаружил под грунтом. Ясно виднелись предметы, лежащие сверху: нож, маленький кубик и нечто наподобие ожерелья. Кубик было узором: квадрат, зажатый с двух сторон двумя кружочками, а внутри квадрата — равносторонний треугольник. Рядом с кубиком лежала плоская табличка с выгравированным треугольником, внутри которого красовалась спираль — вомперийский символ рождения.
Предметы в глубине голограммы было труднее опознать, но то, что торчало на дне могилы, ни с чем не спутаешь — пара рук. Словно покойника похоронили на спине в позе лунатика, вытянувшего руки перед собой. Толстые кости напомнили мне разложившийся труп некоего вомперийца, который я как-то имел несчастье лицезреть. Кейт пояснила, что по возможности они вначале откапывают ноги, чтобы случайно не повредить череп.
Во всех углах голограммы мерцали координатные отметки Х-, Y- и Z-осей, явно поступающие прямиком в основную базу данных. Фирма веников не вяжет.
Пока я стоял и думал, что с каждой минутой все меньше понимаю, как можно отсюда хоть что-то украсть, кто-то неслышно приблизился ко мне сзади. Нет, он ничего особенного не сделал — просто шепнул мне в самое ухо: «Встретимся в крайнем трейлере через двадцать минут». Голос был хрипловатый.
Я кашлянул и слегка наклонил голову, прикинувшись, что поддакиваю кому-то из археологов у гробика. Услышав у себя за спиной удаляющиеся шаги, я немного выждал и принялся утирать пот со лба, что дало мне случай незаметно оглянуться и поймать краем глаза фигуру кряжистого мужчины в белом
