Казалось, он не говорит всей правды. Если это не сердечный приступ, то почему же Селия рухнула на пол без чувств? Для чего они оставляют ее на несколько дней в больнице? Неужели для проведения нормального обследования недостаточно двадцати четырех часов?
Энни видела, что Джессика переминается с ноги на ногу, желая знать, не умрет ли бабушка.
– Джессика хотела бы повидаться с Селией, – напрямик сказала она Руфусу в надежде, что он поймет, почему девочке так неймется встретиться с бабушкой. Пускаться в объяснения ей было несподручно: рядом стояла Джессика.
– Только не сегодня, – прозвучал резкий голос Руфуса. – Быть может, завтра, когда Селия… успокоится.
Он говорил странно. Быть может, пережитый шок заставил его понять, что он, несмотря ни на что, все- таки любит свою мачеху…
– Вы не могли бы передать Селии, что Джессика скучает по ней? – Она заулыбалась при виде девочки, которая энергично закивала головой. – И мои наилучшие пожелания.
– Передам, – сдержанно ответил он. – Полагаю, Энтони еще не вернулся? – Его голос приобрел жесткость, когда он заговорил о брате.
– Нет, – равнодушным тоном ответила она, хотя в душе Энни была даже немного рада: они расстались скверно, и ей думалось, он не особенно обрадуется, когда Энни расскажет, что случилось с его матерью.
– Прекрасно, – произнес Руфус. – Я пытался позвонить родителям Давины, надеясь застать его там, но он, очевидно, уехал оттуда часа два назад.
Из этого следовало, что Энтони мог появиться в любую минуту. При мысли, что она вновь увидит его, Энни стало противно: в последней беседе он предложил ей роль любовницы… предложение, которое она с негодованием отвергла.
– Энни?
Она откинула эти воспоминания прочь, поняв, что Руфус по-прежнему говорит с ней.
– Да?
– Не поддайся чувству жалости к Энтони оттого, что его матери нездоровится. Он настоящий мерзавец. И всегда был таковым.
Энни до глубины души обидел снисходительный тон Руфуса. Возможно, она вела себя с Энтони довольно глупо, но она же не полная дура. Теперь ей было точно известно, что это за человек.
– Я приму к сведению ваш совет, – неприветливо ответила она Руфусу. – Что еще?
Ответом ей послужил сдавленный смех. Не это она хотела услышать. Как смеет он смеяться над ней?
– Я скоро приеду. Согрей для меня постель, Энни!
– Что?!
Она с грохотом бросила трубку. Как он может?.. Она весь день терзалась тем, что случилось между ними прошлой ночью… а он еще и насмехается!
– Энни? Что произошло? Почему ты вдруг положила трубку? – Джессика с беспокойством глядела на нее.
– Твой папа приедет, как только устроит бабушку в больнице, – улыбнулась она, приглаживая шелковистую прядь волос, свисающую Джессике на глаза. – Все в порядке. И твой отец вскоре будет дома. – Вот этого-то она и опасалась сейчас даже больше, нежели появления Энтони. Руфус посмел…
– А, мои прелестные девчушки!
Стоило подумать об Энтони, и вот он тут как тут: высокий и красивый, замер на пороге библиотеки, где сидели Энни и Джессика. Его манеры были, как всегда, очаровательны. Судя по обворожительной улыбке, он уже забыл о последнем, резком разговоре с Энни. Или, возможно, в своем высокомерии не придал той беседе особого значения. Или просто заигрывает!
– Дядя Энтони! – Вскочив с кресла, Джессика бросилась в его объятия. – Как я рада, что вы здесь!
– Ну что ж, и то хорошо, что хоть кто-то из вас мне рад, – медленно протянул он, испытующе глядя на Энни поверх плеча девочки.
– Ваша мать больна. – Она не хотела, чтобы слова сорвались с ее языка так прямо, однако сказанного не воротишь. – С ней в больнице Руфус, и…
– В больнице? – неторопливо повторил Энтони, опуская Джессику на застланный ковром пол. – Моя мать в больнице?
Энни проглотила вставший в горле комок:
– У нее… э… сегодня утром у нее, вскоре после нашего приезда из Лондона, случился приступ…
– А где был Руфус, когда произошел этот… приступ? – перебил ее Энтони, грозным видом очень походя сейчас на своего старшего брата.
– Папа разговаривал с бабулей…
– Будь он проклят! – яростно взорвался Энтони, и его глаза угрожающе сузились.
Энни тут же обратилась к Джессике:
– Немного похолодало. Пожалуйста, поднимись в мою комнату и возьми для меня джемпер с кровати.
