Юноша не понял, почему обиделся трактирщик. Чтобы, не дай бог, опять не сказать ничего лишнего, он стал осторожно повторять всё то, что довёл до сведения толстяка ранее. А в подтверждение своих слов периодически делал большие глотки и строил на лице блаженное выражение.
— Вы не думайте, я не хотел вас чем-то оскорбить! Вы действительно дали мне отличное вино, и я не собираюсь спорить, что оно одно из лучших в провинции и даже во всей стране. Просто вы называете это вином, потому что, наверное, никогда не пробовали настоящего пива, а я пробовал. И скажу вам честно, это — превосходное пиво!
Трактирщик теперь показался изумленным. Он во все глаза смотрел на юношу и внимательно слушал повествование о пиве. Не выдержав, он спросил:
— Вы пробовали пиво?
— Конечно! — воскликнул юноша. — Более того, считаю его одним из своих любимых напитков!
— Уэ-э, — согласился с ним трактирщик. — Никогда бы не подумал, что есть на свете люди, которым нравится пиво.
Настала очередь юноши абсолютно не понимать ситуации. Он ещё раз внутренне повторил весь диалог с трактирщиком и не нашел никакой зацепки.
— Но ведь есть на свете люди, которым нравится это вино? — скорее просто сказал, нежели спросил он.
— Конечно! Да весь Ламар пьёт его каждый вечер!
— Ну а это вино и есть самое настоящее пиво! — заключил юноша, надеясь, что подобная фраза наконец-то внесет смысл в странный спор.
Трактирщик, вопреки ожиданиям, уловить смысла так и не смог. Более того, он ещё сильнее надулся и теперь скрестил руки на груди, показывая этим, что «категорически не согласен».
— Не понимаю вас, сударь, — сказал он раздраженно. — То вы называете это вино отличным, то говорите что оно — самое настоящее пиво. Вы определитесь, пожалуйста, чтобы я мог впредь знать, подходит ли мое заведение для туристов и годен ли я ещё на то, чтобы угождать им.
Юноша махнул рукой.
— Похоже, мы говорим с вами о разных вещах, — проворчал он, но, всё ещё не потеряв надежду, спросил. — Разве вы никогда не пробовали пиво?
— Что вы! — с видом полного отвращения сказал трактирщик. — Никогда не пробовал и не собираюсь ближайшие триста веков!
Юноша пожал плечами. Теперь он ясно понял, что разговор шёл об абсолютно разных вещах. Дабы загладить свою вину перед радушным трактирщиком, он осушил стакан, поставил его на стол и радостно сказал:
— Как бы там ни было, это превосходное вино! Я говорю серьезно! — поспешил он добавить, заметив злое выражение на сальном лице трактирщика. — Если вы не против, то я не отказался бы повторить.
Трактирщику, похоже, такой исход скользкого разговора показался вполне приемлемым. С видом победителя он удалился за стойку и через минуту вернулся с наполненной до краев кружкой.
— Право, сударь, вы очень странный человек, — сказал он, усевшись напротив юноши. — Вы помните, как вас зовут?
— К сожалению, нет, — опечалился юноша.
— Но для удобства разговора не могли бы вы выбрать себе какое-нибудь имя? — и поклонился. — Меня зовут Гарни. Извините, что не представился раньше — эти разговоры о пиве…
— Вы представлялись, — поправил его юноша.
— Что? Ах, точно! — трактирщик хлопнул себя по лбу. — Прошу прощения за свою куриную память.
За спиной юноши кто-то нетерпеливо кашлянул. Это были те два типа, о которых он успел забыть.
— Кстати, — трактирщик подскочил, выпрямился во весь свой небольшой рост и указал на них. — Это Ральф и Фавор. Ральф мой сын, а Фавор — его кузен.
Похожие на самого Гарни Ральф и Фавор галантно, как им, должно быть, показалось, раскланялись и расцвели в улыбках.
Юноша вежливо кивнул им и сказал:
— Рад познакомиться. Что касается моего имени, то зовите меня… ну хотя бы Андрей.
— Андрей? — переспросил трактирщик. — Какое странное имя вы себе выбрали. Никогда не слышал такого. Может быть, вы имели ввиду Астрей?
— Или Олвей? — подал голос розовощекий Ральф.
— Харлей? — тут же поспешил за ним Фавор.
— Да нет, я имел ввиду имя Андрей, — возразил юноша.
— Ну что ж, — согласился трактирщик. — Это тоже имя. Вы сказали первое, что пришло в голову, не так ли?
— Именно так, — кивнул Андрей.
— Тогда, скорее всего, это и есть ваше настоящее имя, — уверенно заявил Гарни.
— Вы так думаете? — засомневался юноша. Он действительно назвал первое имя, которое пришло в голову, но ещё не успел отнести его на свой счет. Странно всё таки: когда теряешь память и не помнишь, как тебя зовут, то выбираешь первое имя, пришедшее в голову.
— Да я почти уверен в этом! — трактирщик казался довольным. — Те бедные люди, которых я вылечил до вас, тоже не могли кое-что вспомнить, и тогда я предлагал им говорить или описывать то, что придет на ум прежде всего. В девяти из десяти случаев они говорили о реальных вещах!
— А сколько их было до меня? — спросил Андрей, сделав ещё один большой глоток пива, которое здесь называлось почему-то вином.
Трактирщик что-то прикинул в уме, провел счет пальцев на обеих руках и с улыбкой ответил:
— Шестнадцать.
— Семнадцать, — поправил его Ральф, улыбнувшись ещё шире отца.
— Двадцать? — попытался уточнить Фавор и просто-таки превратился в один сплошной, растянутый от уха до уха рот.
— Как бы там ни было, — на секунду нахмурился Гарни, — но всем эти людям помог я. Ну и мое вино, конечно же! Я ведь вам уже говорил, что оно лучшее во всей Киренее?
— Говорили, — согласился Андрей. — Но вы лучше скажите, почему эти люди теряли память? Что происходит у вас в лесах?
— О, это кошмарная история! — воскликнул Гарни. — Всё началось с того, что год назад в Тол (это лес к северо-западу отсюда, но вы, наверное, уже знаете)… так вот, началось с того, что год назад в Тол прямо с неба посреди бела дня что-то упало.
— Метеорит? — предположил юноша.
— Что такое метеорит? — удивился трактирщик.
— Ну, это такой большой камень, который летает в космосе и может упасть на землю, — как мог проще объяснил Андрей.
— А что такое космос? — опять не понял трактирщик.
— Наверное, это как небо, только очень большое и безграничное, — попытался описать космос Андрей.
Трактирщик сдвинул густые брови и подозрительно посмотрел на юношу. Наверное, он подумал, что над ним насмехаются. Опять.
— Не думаю, что камни могут без причины летать в небе, — сопроводил он свой взгляд словами.
— Наверное, причина есть, раз они летают, — сказал Андрей.
Гарни с минуту тяжко думал — это было заметно по шевелящимся ушам.
— Вы можете быть правы, сударь, — наконец согласился он. — Если камни летают, значит, это кому-нибудь нужно… Но, что бы ни упало в лес, там после этого начали происходить странные вещи.
— Страшные, — округлил глаза Ральф.
