простая саксонская девка делила постель с принцем, но Кэтрин она нравилась. Белль не отличалась особой красотой или грацией, зато обладала отзывчивым сердцем, лишенным всякой злобы, и Кэтрин всей душой потянулась к этой, такой юной и такой ранимой девочке.
Снаружи колокола руанского собора прозвонили вечерю; золотые солнечные лучи струились сквозь ставни на приготовленную у огня колыбельку и медный тазик, в котором предстояло выкупать новорожденного. Служанка незаметно перемещалась по комнате, грея полотенца и пеленки, чтобы приветствовать появление на свет первого ребенка Генриха Плантагенета.
За шесть лет, пролетевших с того момента, как они покинули Англию, Кэтрин удалось преодолеть тоску по дому, вернувшись к ремеслу повитухи и целительницы. При полной поддержке королевского двора дела пошли живо. Оливер не сказал ничего, только нанял на место Годарда крепкого фламандца. Была у них и служанка, которая заботилась о Розамунде, когда Кэтрин отлучалась по делам.
– Пропихивай ребенка вниз, – подбодрила она Белль, когда очередная потуга свела чрево девушки. – Да, вот так.
Белль застонала от усилия. Молодым женщинам всегда труднее, подумалось Кэтрин. Их плотные крепкие мышцы больше норовят удержать все внутри, а не выпустить наружу, поэтому схватки длятся чуть ли не вдвое дольше, чем у женщин, которые рожают второго или третьего ребенка.
В течение следующего часа она продолжала утешать и понукать свою подопечную, и наконец была вознаграждена появлением головки в родовом выходе.
– Теперь тихонько, – пробормотала она, слегка поводив рукой вокруг головки, чтобы распутать пуповину, захлестнувшуюся вокруг шейки. Слипшиеся от околоплодной жидкости волосики были темно- коричневыми, но, когда высохнут, станут ярко-рыжими, как у настоящих Плантагенетов. По команде Кэтрин Белль снова потужилась, и ребенок выскользнул из ее тела прямо в ждущее его полотенце.
– Мальчик, – радостно улыбнулась Кэтрин, слегка обтирая ребенка мягким льном, и новорожденный тут же испустил громкий протестующий вопль. – Крепкий малыш для тебя и лорда.
Всхлипывая от наплыва чувств и пережитых усилий, Белль протянула руки за сыном, взяла его и стала ловко укачивать, поскольку научилась этому давно, будучи старшей из восьми детей. Кэтрин следила за их первой встречей, и ее глаза пощипывало. Она уже утратила счет младенцам, которым помогла появиться на свет за прошедшие годы, и все они принадлежали другим женщинам. Казалось, прошла целая вечность с тех пор как она держала на руках Розамунду.
Она знала способы снизить вероятность беременности и, пока Розамунде не сравнялось три года, пользовалась кусочками мха или льняными тряпочками, смоченными в уксусе. Но с тех пор миновали еще три года – и без всякого результата. В этом месяце менструация запаздывала уже на неделю, но такое несколько раз случалось и прежде, и каждый раз оказывалось ложной надеждой. Отсутствие беременности не представляло никакой проблемы для Оливера: наоборот, он был доволен, что ей не грозит риск, связанный с деторождением, но Кэтрин каждый раз встречала месячные с острым разочарованием. Может быть, ребенок Белль окажется добрым предзнаменованием; может быть, на этот раз все будет иначе.
Она умело удалила послед и поудобнее устроила мать с ребенком для приема неизбежного потока посетителей, которые появятся сразу, как только весть о благополучном разрешении выйдет за дверь спальни.
Первым появился Генрих. Он ворвался в комнату, как буря. В отличие от отца принц не был ни высок, ни красив, но обладал такой мощной притягательностью и энергией, что буквально ослеплял. До шестнадцати лет ему не хватало месяца, но никто не воспринимал его как зеленого юнца, а только как будущего короля.
Генрих чмокнул Белль в каждую щеку и выхватил из ее рук ребенка, чтобы поднести поближе к свечам.
– Ха! Рыжий, как и я, – довольно заметил он и с родительской гордостью начал вглядываться в сморщенное личико.
Его госпожа на кровати устало, но торжествующе улыбалась. Что бы ни принесло будущее, она навсегда останется матерью первого сына.
Держа ребенка на руках, Генрих повернулся к Кэтрин и широко ухмыльнулся:
– Знай, что у тебя всегда будет работа, пока тебе этого хочется.
– Значит ли это, что вы собираетесь лично взять на себя заботу об этом, сир? – ответила Кэтрин, улыбнувшись в ответ.
Он рассмеялся и сунул малыша матери.
– Человек планирует, а небеса располагают. Тем не менее вряд ли это окажется особенно сложным.
Принц, находящийся в превосходном расположении духа, щедро расплатился с Кэтрин и вдобавок снял со среднего пальца и вручил ей роскошное золотое кольцо с гранатом.
Кэтрин, которая сама была в прекрасном настроении, вернулась вдоль укреплений башни к маленькому домику у внешней крепостной стены, где жила вместе с Оливером. Уже издали она услышала раскатистый хохот и, завернув за угол, натолкнулась на свою шестилетнюю дочку, которая тупым копьем атаковала молодого Ричарда Фитц-Роя. Он отбивался от нее щитом, а его пес прыгал вокруг и громко лаял на обоих, усиленно колотя хвостом. Оливер, прислонившись к притолоке, наблюдал за этой сценой с одобрительной улыбкой.
– Так вот как ты проводишь время, когда меня нет поблизости! – шутливо возмутилась Кэтрин.
Розамунда резко повернулась; ее черные волосы в весеннем солнце отливали, как вороново крыло.
– Ричард учит меня сражаться копьем! – Голос девочки звенел от возбуждения, щеки пылали, делая темные глаза еще темнее и ярче, чем обычно. По быстроте и грациозности она ничуть не уступала отцу, унаследовав заодно и смертельную дозу его сверкающего, но и ядовитого, как ртуть, очарования.
– Оно тупое, – быстро вставил Ричард – Ей ничего не грозит.
Кэтрин теперь едва доходила ему до груди. Черты его лица быстро становились взрослыми, а на подбородке уже проявились первые признаки будущей бороды. За последний год голос стал басовитее, талия, и без того не отличавшаяся полнотой, уже. Глядя на него, Кэтрин уже с трудом вспоминала
