– А тебе сколько лет? – спросил Ричард, не в силах противостоять любопытству.
– На святого Джона исполнилось одиннадцать.
– Мне одиннадцать будет только на Рождество.
Щенок вернулся на колени к Ричарду. Мальчик приласкал его.
Томас смерил Ричарда глазами.
– По возрасту мы больше похожи на братьев или кузенов. Можно, я буду звать тебя кузен?
– Как хочешь – пожал плечами Ричард, хотя в глубине души обрадовался.
В сущности он был общительным мальчиком, только обстоятельства вынуждали его до сих пор жить вдали от сверстников.
Томас продолжал смотреть на него, словно решая, согласился ли Ричард называть его кузеном или нет.
– Тебе лучше показаться, иначе они весь замок вверх ногами перевернут, и у тебя будут большие неприятности.
Ричарда передернуло.
– Я не хочу возвращаться к женщинам! Большинство из них все равно меня не выносит.
Он оглянулся вокруг себя. Так приятно было находиться под открытым небом на свежем воздухе! Томас по-прежнему не спускал с него глаз.
– Тебе и не нужно. Попроси разрешения ночевать вместе с остальными оруженосцами и пажами.
– Я не оруженосец.
– Скоро будешь. Что же еще лорду Роберту с тобой делать?
Ричард покусал губы. Он подумал о рыжей женщине, которая кривилась при взгляде на него, о симпатичной беременной, которая напомнила ему о том, о чем хотелось забыть навсегда…
– А где вы спите?
– Я покажу. – Томас встал, вытирая облизанную щенком руку о тунику. – Пойдем. Скажем твоей няне, что ты нашелся, а потом оставайся со мной хоть на весь день, если захочешь. Мне нужно отполировать целую гору доспехов, а четыре руки лучше, чем две.
Ричард еще немного поколебался. Он не привык так быстро сходиться с людьми, да еще с совершенно незнакомыми, а последние два дня именно незнакомцы и пытались добиться его доверия.
– Ладно, – сказал он наконец и тоже встал, но очень неохотно.
Щенок перевернулся на спинку и подставил брюшко, чтобы почесали. Ричард наклонился, приласкал его напоследок, потом все-таки заставил себя оторваться и последовать за своим «кузеном».
– Кэтрин мне не няня. Я уже достаточно большой, чтобы обходиться без нянь, – счел он нужным заявить этому мальчишке. – Она была компаньонкой моей матери.
Беспокойство Кэтрин за Ричарда дошло до крайнего предела, когда она заметила двух мальчиков, идущих через двор. Ей уже казалось, что она отыщет его среди самых отбросов армии графа Роберта с перерезанным горлом или что он утонул и его тело выбросит на берег где-нибудь ближе к устью реки. Или он вообще не найдется. Увидев мальчика целым и невредимым, она испытала огромное облегчение и тут же страшно рассердилась. Она метнулась ему навстречу, не зная даже, накинется ли на него с руганью или заключит в объятья.
На самом деле, Кэтрин не сделала ни того, ни другого: ее остановил вид Ричарда.
– Я не должен был убегать, – быстро заговорил он, пока молодая женщина не опомнилась. – Но я не мог оставаться.
Глаза мальчика выдавали напряжение: он ждал, что его сейчас начнут пробирать.
– Я знаю, что ты не мог, – сказала Кэтрин мягче, чем собиралась, – и знаю, что ты был расстроен, но ты повел себя не просто глупо, а гораздо хуже. Это же опасно! Лагерь огромен, ты здесь практически никого не знаешь. Тебя ищут. А я от беспокойства чуть снова не заболела.
Ричард переминался с ноги на ногу, уставившись в землю.
– Извини, – пробормотал он.
Гнев Кэтрин испарился. Ей захотелось схватить мальчика и прижать к себе крепко-крепко, но при Томасе, да еще посреди двора, где полно посторонних глаз, этого делать не следовало: слишком легко ранить его гордость. Молодая женщина подавила свой порыв.
– Если тебе захочется побыть одному, не уходи дальше этого двора, ясно?
Ричард кивнул, затем поднял голову:
– Томас хотел показать мне, где спят пажи и оруженосцы. Можно пойти с ним?
Кэтрин поджала губы.
– Я присмотрю за ним, обещаю, – сказал Томас. Взгляд его ярких глаз был серьезен. – А потом он может остаться со мной. Мы вместе почистим доспехи графа.
Ричард еще раз кивнул, на этот раз очень энергично, и с мольбой посмотрел на Кэтрин. Ей ужасно хотелось спрятать его под свое крылышко, но только потому, что очень уж тревожилась. На самом деле, хуже всего сейчас для мальчика – вернуться к женщинам графини. Пусть лучше ребята попробуют подружиться.
