В современном социалистическом движении можно различить два крупных течения, в разные времена принимавших разный облик и часто противопоставляющихся друг другу. Первое течение обусловлено теми проектами реформ, которые вырабатывались социалистическими мыслителями; это движение направлено на созидание. Второе усматривает свою основную силу а народно-революционном бунте и преследует прежде всего цель разрушения. В зависимости от конкретных исторических условий первое из этих движений оказывается по существу то утопическим, то сектантским, то мирно-эволюционным, тогда как второе — конспиративным, демагогическим, террористическим…
Марксова теория стремилась объединить, слить оба этих направления: у революционеров она заимствовала понимание освободительной борьбы как борьбы политической, борьбы классовой, от социалистов же — обостренное внимание именно к социально-экономическим условиям жизни общества. Какое бы дальнейшее развитие не получала позже теория Маркса, в ней навсегда сохранился характер этого компромиссного союза двух направлений социалистического движения, характер дуализма. Именно в этом обстоятельстве и должны мы искать объяснения того факта, что в разные промежутки времени марксизм принимает существенно разнообразное обличье…
Что же касается меня, то я считая победу будущего, социалистического, строя непременной, но ставлю её в зависимость не от экономической необходимости, а от роста общественного богатства, от социального прогресса, — от интеллектуальной и моральной зрелости.
Я не могу подписаться под марксовым положением, будто «рабочему классу не приходится осуществлять идеалов»… Социалистическому движению нужен новый Кант (т. е. новый разрушитель принципа практицизма и проповедник моральной ориентации общественной и личной жизни — Н.Д.), который направил бы оружие своей критики против устарелых взглядов и который доказал бы всем, что т. н. материализм есть лишь заблудившаяся идеология, доказал бы, что презрение к идеалу, т. е. признание материального фактора в качестве всемогущей силы есть на деле жестокий самообман.
Там же, стр. 54–56, 3I5-3I6, 329-330
Голод является сильнейшей, хотя далеко не единственной движущей силой хозяйственной деятельности человека. А поскольку хозяйственная деятельность людей состоитъ в устройстве жилищ — такой движущей силой служит потребность въ защите. Но голод можетъ быть удовлетворен сравнительно легко, также сравнительно нетрудно построить простое жилище. Следовательно, для того, чтобы хозяйственная деятельность людей могла стать более совершенной, на нее должны были влиять еще и другие силы. Такими силами явились эстетические потребности, честолюбие, а затем мало-по-малу и любовь к собственности… В связи с этямъ фактором находится и другой, а именно стремление к власти.
Что эти манчестерские мотивы живы еще и теперь, доказывает аргументация противников социализма, которые ведь утверждают, что осуществление сощализма убьетъ въ человеке все то, что толкаетъ его по пути хозяйственного развития. Социализмъ, по мнению этих людей, уничтожит всякое чувство ответственности, парализуетъ дух предприимчивости, усыпит стремление отыскивать себе подходящую работу, — и все это, вместе взятое, поведет человечество не вперед, а назад. Производство придетъ въ упадок или въ лучшем случай опустится гораздо ниже современного уровня. И если мы будемъ иметь въ виду, что действительно вышеназванные мотивы: голод, честолюбие, жадность и т. д. были факторами экономического прогресса, то нам необходимо задать ce6е вопрос, не существуют ли еще другие импульсы экономической деятельности, которые въ свое время могутъ сделать излишними прежние мотивы, обладающие очень непривлекательной оборотной стороной. Итак, существуютъ ли еще другие мотивы хозяйственной деятельности, кроме голода, жадности, стремления к господству и т. п.?
Этотъ вопрос приводит нас вплотную к такому фактору хозяйственной деятельности, который в наше время остается мало заметнымъ и обнаруживает свои основныя черты в различных явлениях социальной жизни только для более проницательнаго взора. Этот мотив, толкающий нас к работе, к деятельности вообще, мы можемъ назвать совнанием общественного долга, т. е. долга по отношению к нашим ближним, сознанием общественной солидарности, охватывающей всех без исключения.
Лекции по истории культуры, СПб., стр. 47-48
СЕНТЕНЦИИ КОГЕНА
Герман Коген (1842–1918) — немецкий философ, с именем которого связано рождение знаменитой Марбургской школы неокантианства. В его творчестве выразилось традиционное для еврейских мудрецов галута стремление измерить новейшими идеями прочность и величие еврейского духа. Ориентация на И.Канта как «лучшего из новых философов» обусловлена у Когена тем, что для Канта центральным звеном человеческого духа является именно нравственность, а человек выступает в его системе не средством, а целью всего сущего. Эта идея, однако, берет, по мнению и свидетельству Когена, свое начало именно в «религии Пророков». В этой же «религии Пророков» он усматривает и истоки того социалистического учения, которое обретало нарастающую популярность среди просвещенного мира. Между тем, очищая это учение от вульгаризующего его материализма и атеизма, Коген ратует за социализм посредством утверждения этического идеализма и кладет начало утвердившейся позже традиции взаимоприближения Маркса и Канта, что опять же полностью соответствует, по словам философа, «догматам нашей веры».
Значение Когена для развития еврейского духа заключается прежде всего в его успешной попытке совершенствования путей обоснования высокой миссии Израиля в деле всечеловеческого спасения.
Действие — вот что является доказательством существования и мерилом Священного Духа.
Die Religion der Vernunft
Смысл Бога в том, что Он Себя проявляет.
Ethik des Reinen Willens
Бог есть прообраз человеческой нравственности. Что же иное может составлять сущность Бога, — я лично не знаю и не желаю знать.
Religion und Sittlichkeit
Царство Божие вбирает в себя все те нравственные принципы, которым принадлежит действенное место в современном представлении об обществе.
DOS Gottesreich
Судьба Господа Бога вверена Израилю.
Там же
Все народы без исключения обязаны идти вместе с евреями к Иерусалиму, ибо всем дано стать священниками.
Religiose Postulate
Все, что вы зовете христианством, я называю профетическим иудаизмом.[9]
Из письма
Иудаизм — религия разума.
Название сочинения
Единобожие, предложенное иудаизмом, оказалось неизменным оплотом нравственной культуры всех последующих эпох.
