два» — милицию, благо телефон висел тут же, в вестибюле.
В свою очередь сторож тоже должен был что-то предпринять. Отлучиться с поста он не решался, вполне обоснованно опасаясь, как бы «птичка» не выпорхнула: сломает стекло — и поминай как звали… На его удачу мимо шла компания молодежи, возвращавшаяся с вечеринки. По просьбе старика молодые люди сбегали до ближайшей телефонной будки и позвонили куда следовало. Это был второй звонок в милицию.
Через несколько минут на место происшествия прибыли оперативные работники: молодой полноватый майор милиции и пожилой, желчного вида, капитан. Сторож, как полагается старому служаке, бодро отрапортовал о случившемся, не преминув упомянуть, что не смыкал глаз всю ночь, потому и углядел преступника. Молодежь, которую разбирало любопытство, не расходилась.
Всех занимал вид находившегося в вестибюле и как бы нарочно выставленного на посмешище вора, пойманного таким необычным способом. Выглядел он довольно нагловато. Первый испуг его прошел, выбора не оставалось, и он стоял в подчеркнуто-небрежной позе, с выражением безучастного ожидания на лице, привалившись плечом к стенке, подвернув одну ногу и засунув руки в карманы брюк.
«Ну, и попался, ну, и что? Нам не привыкать…» — казалось, хотел сказать он.
Поскольку злоумышленник не предпринимал каких-либо враждебных действий, успокоилась и собака и лишь время от времени, опираясь передними лапами на дверь, показывала из-за двойных стекол свою страшную, усаженную желтоватыми зубами, пасть.
— Полюбуйтесь: образчик отживающей человеческой породы… Под стеклом и в клетке, как в музее! — заметил насмешливо майор, подойдя поближе и добродушно-иронически в упор разглядывая нежданный «улов».
— Ну, еще хватает их… пробурчал капитан видимо менее товарища расположенный к философским обобщениям.
Пока вызывали директора магазина, чтобы в его присутствии снять пломбы с замков и войти в помещение, майор и капитан отправились проверить, не обнаружится ли что-нибудь дополнительно. Пройдя вдоль всего здания и завернув за угол, у стены, противоположной главному входу, они наткнулись на мертвую собаку.
Она лежала на панели среди осколков разбитой витрины, еще теплая, но бездыханная. В зубах был зажат клочок материи.
Сторож-то, видно, был еще и глуховат, поскольку не слышал звона разбитого стекла. Правда, здание длинное, можно и не услышать.
Выходит — второй ушел. Это меняло все дело. Лицо майора сразу сделалось сосредоточенно-строгим. Быстро переговорив с капитаном, он наметил план дальнейших действий, после чего один торопливо побежал к машине, а другой остался у тела собаки.
Через четверть часа фырканье мотора возвестило, что прибыли еще два участника расследования, главные герои нашего рассказа: ищейка — черный, лоснящийся, с длинной узкой мордой доберман-пинчер Каро и ее проводник — моложавый, спортивного склада лейтенант милиции Лукашин.
На панели все оставалось так, как было найдено вначале. Майор не позволил тронуть здесь ничего. Вместе с Лукашиным и капитаном они внимательно обследовали убитую овчарку.
Свет витрины, падавший на нее, позволил сделать это без особых затруднений. Только рассматривая рану и стараясь понять, чем было убито животное, они засветили карманные фонарики.
Бедный пес. Он был еще неопытен, не знал приемов борьбы — лишь недавно вышел из щенячьего возраста; бросившись на врага, он ляскнул зубами, ухватив за низ штанины, а тот в это время наотмашь угостил его каким-то твердым предметом по чувствительному месту за ухом. Собака погибла от мгновенного кровоизлияния в мозг.
Раздвинув шерсть, они осмотрели, куда пришелся удар. Совсем ничтожная ранка, две-три глубоких ссадины, расположенных по дуге, как будто их сделали зазубренной подковой, кровоподтек, — даже странно, что от этого могло погибнуть такое сильное и физически крепкое животное. Знал, куда бил! Вытекло всего несколько капель крови. Слегка сыпавшийся сверху снежок уже успел припорошить их.
Лукашин осторожно извлек из зубов убитой клочок материи. Судорога смерти свела челюсти, и пришлось прибегнуть к помощи ножа, чтобы разжать их и преодолеть последнюю хватку собаки. Дал понюхать Каро.
Лейтенант не терял минуты. В таких делах быстрота — первое условие успеха; нужно действовать проворно, пока запах преступника не успел выветриться, затеряться среди множества других запахов, которыми испечатан городской асфальт.
Вот та возможность «увидеть» следы даже тогда, когда асфальт выглядит абсолютно чистым: специально обученная собака-ищейка. Ее тонкое чутье — драгоценное оружие, с помощью которого любой человек может сделаться следопытом и по невидимой нити безошибочно отыскать того, кто хочет скрыться от преследования, чтобы избежать наказания. Собака приведет к нему.
— Каро, нюхай! След!
И они устремились по следу: Каро — впереди, держа нос опущенным к асфальту, Лукашин — за ним, удерживая туго натянутый поводок. Позади поспевал капитан, многократный спутник Лукашина по прежним сыскным делам.
2
Собака вела уверенно, не занюхиваясь нигде, словно по шнурку: след был свежий. Только бы не оборвался! Квартал, другой, третий… Редкие запоздалые прохожие с недоумением смотрели на двух человек в милицейской форме, которые, едва успевая переводить дух, бежали за черной, гладкой, как угорь, бесхвостой собакой. Некоторые, догадываясь, что кроется за этим, останавливались и провожали их заинтересованными взглядами.
Через полчаса Каро и его спутники были уже далеко от того места, где начался след, а доберман, казалось, и не собирался прекращать преследование. Но вот с улицы он завернул во двор большого коммунального дома, быстро-быстро пробежался по дну этого темного каменного колодца со смутно видневшимися в темноте рядами окон-глазниц и остановился у подножия узкой пожарной лестницы, уходившей вдоль стены вертикально вверх, через все этажи, до самой крыши. Встав передними лапами на нижнюю ступеньку, пес отрывисто пролаял, подняв морду и оглядываясь на проводника.
— Что ж он, по лестнице ушел? Интересно… — вполголоса произнес Лукашин, не то обращаясь к собаке, не то рассуждая сам с собой.
В ответ на эти слова пес подергал шишечкой на том месте, где у других собак бывает хвост.
Закинув голову, Лукашин пристально всматривался в темноту над собой. Туда же глядел и капитан. Обоим хотелось разглядеть конец лестницы, но он терялся во мраке.
— Полезешь?
— Выходит… — привычно-деловито обменивались они скупыми замечаниями.
— А я пойду покараулю у подъезда… Лукашин кивком выразил свое согласие.
— Н-да, акробатика, высший класс… — Взявшись рукой за железную поперечину лестницы, Лукашин с силой потряс ее, проверяя, крепка ли она. — Ничего не поделаешь, голубчик. Придется лезть…
«Голубчик» относилось к собаке. Лукашин часто таким образом разговаривал с Каро, когда оставался с ним вдвоем.
Они начали подъем.
Вы никогда не видели, как собака может лазать по пожарной лестнице? И, надеюсь, вам ясна разница между обыкновенной лестницей и пожарной? По обычной любой из нас ходит уверенно вверх и вниз, не держась за перила. Пожарная — это нечто вроде спортивной «шведской стенки», на которой практикуются спортсмены, укрепляя свои мышцы: уперлась торчком прямо под самый карниз, вместо ступеней — толстые железные прутья, да к тому же довольно далеко отстоящие один от другого, перил — никаких. Не всякий человек насмелится взобраться по ней; а что касается собаки…
Собака — лазает, но, конечно, тоже не всякая: только прошедшая большую выучку, специально
