— Обедать, ударники! — возглашает Надя, быстро распаковывая свой воз. Чашки, ложки, поварешки, алюминиевые тарелки и кружки — все это у нее в образцовом порядке, уложено так, что не стучит, не бренчит, принайтовлено, как оснастка на корабле.
Борщ, рагу из баранины, компот из сухофруктов… Ох и вкусно все это в поле! Только подавай!
— Кому кофе со сгущенным молоком, поднимите руки!
— А там что у тебя, в пестерюхе? — спрашивает Лизурчик, кивая на вместительную плетенку.
— Да там у меня… сама стряпала, из картошки… да вышли задавленники. Вы не будете их есть…
— Ничего, давай задавленников… Олл райт!
— А к нам киномеханик приехал. Будут кино казать, — сообщает Надя. — Синпантичный!
— Не синпантичный, а симпатичный, — поправляет Александр.
— Это все равно, — встряхивает стрижеными волосами Надя.
Вместе с Надейкой бригады объезжает и ее подруга Нила. Нила — учетчица. Эта — совсем другая. Строга, взыскательна, неулыбчива. Вопрос — ответ, записала и поехала дальше.
Александр уже давно поглядывает на эту статную златокосую девицу. Нравится, факт. Даже сердце начинает биться сильнее, когда она появляется на стане. Да как к ней подступиться, как сказать самому первое слово? Хоть комсорг и не робкого десятка, а все же в делах любви храбры только те, кто не испытал настоящего чувства.
Пробовал как-то пошутить — она так отбрила, в другой раз не захочешь. Горда, бережет девичью честь.
Ей бы каким-нибудь сложным агрегатом управлять, лететь в космическом корабле на Луну, побеждать пространство и время, а не заниматься регистрацией выработки тракторных бригад. Не о ней ли залихватски горланит Надейка, сидя в телеге и потряхивая вожжами:
— Но, но, Рыжуха! Шевели ногами! Сама-то сыта, так не спешишь!
Ну, завей горе веревочкой эта Надейка! Совсем-совсем не то, что Нила. Подруги, а такие разные… Везет Лизурчику!
4
Как-то вышло само собой, что Фитя среди многих других стал отличать Нилу. Он не прочь приласкаться и к Надейке Потылициной, и вообще при случае ластится к кому угодно, не собака, а ласкуха; но Нила Макушина — на особицу.
Если правда, что собака угадывает желания своего хозяина, то и здесь, выходит, она попала в самую точку. Александр делает вид, что ничего не замечает, но это ясно уже не только ему одному: появилась Нила — Фитька не отойдет от нее. Как прилип.
А еще говорят: собака чувствует хорошего человека…
Поведение Фити и подтолкнуло Александра, будто невзначай, как-то предложить Ниле:
— А интересно: пойдет он за тобой?
Если пойдет — значит, что-то появится между ними, протянется какая-то невидимая ниточка.
Фитя — пошел. Какое «пошел»… побежал! Приманила его Нила. И с этого дня он встречал и провожал ее. Бежал навстречу, еще завидев издали. С трактора-то хорошо видно, не то, что с земли. Засуетится, заскулит, спрыгнул — и понесся… И провожать — как непременная обязанность. Раз допровожался до того, что добежал до стана соседней бригады. Подзаправился там, чем угостили, и тогда — обратно. Нила уж стала его гонять от себя: еще потеряется.
— Куда он денется, — заметил Александр, узнав о ее опасениях. — Разве что к поварихам заглянет, на кухню…
Тем самым Александр как бы санкционировал и дальнейшие отлучки Фити.
И вдруг Фитя и вправду потерялся. Вечером вернулись с работы, а он покрутился-покрутился под ногами и исчез. Явился лишь наутро, прибежав прямо на поле.
— Где ты пропадал? — допытывался Александр. Пес, припадая к ногам Векшегонова и колотя оземь своим косматым помелом с застрявшими в нем колючками репейника, униженно вымаливал прощение. И в самом деле, позор: бросил хозяина! Дома, в родном заводском поселке, не остался жить без него, а здесь — бросил. Бывает же! Спустя несколько дней выяснилось, что пес ночевал в палатке у девчат, то есть, попросту сказать, у Нилы. Они затормошили его, заласкали, принялись пичкать лакомствами — печеньем и леденцами, вот он и задержался…
А вскоре вышло так, что сама Нила не появилась в обычный час на поле. Бригадир сообщил: заболела… Ступила на гвоздь, нога распухла, фельдшер предписал покой и дал освобождение от работы. Прекратились даже и краткие свидания около трактора.
На следующий день на стан приехала новая учетчица, заменившая Нилу на время болезни. Она попросила сведения о выработке.
— Давно отправлены, — заявил Векшегонов.
— Отправлены? С кем? Александр усмехнулся.
— Фитька понес, — объяснил Лизурчик. — Понятно? О-кей?
Учетчица хлопала глазами. Пришлось растолковать ей, что пес уже давно отлично изучил дорогу к центральной усадьбе. Вот его и отправили. Сводку привязали к ошейнику.
— Дак что — теперь, выходит, к вам можно не заезжать?
— Видно будет…
Друзья умолчали, что Векшегонов, посылая пса, внушал ему:
— Нила, Нила. Понимаешь, Нила…
И Фитя, действительно, явился к Ниле. Она лежала в палатке и скучала; на ноге был компресс. На табуретке стояли разные примочки. Неожиданно послышалось знакомое царапание когтями, полог, заменявший дверь, колыхнулся, и Фитя предстал собственной персоной с сияющей, всегда приветливой и добродушной мордой.
С этого дня он сделался «штатным» и носил сводку ежедневно. Он доставлял ее Ниле, а Нила отправляла в контору.
Развертывая бумажку, Нила каждый раз ждала: не будет ли там чего-либо, не имеющего отношения к делам тракторной бригады. И однажды дождалась. В записке, как обычно, четкой цифрой была указана выполненная вспашка, а пониже мелко и не так разборчиво приписано: «Нила, когда поправишься и кончим посевную, пойдем вместе смотреть кино?»
Прочитав это, Нила засмеялась, потом, вскочив, схватила Фитькину голову и поцеловала. После этого она перечитала послание подряд несколько раз и сказала:
— Вишь чего захотел! Пускай подождет…
Фитя, как всегда, умильно дергал хвостом. Не мог же он сказать ей, что из-за этой записки едва не лишился сегодня жизни.
…Он трусил по грунтовой дорожке, не глядя по сторонам, как человек, идущий с определенной целью. Издали все еще доносилось постепенно замиравшее стрекотание трактора, откуда-то с вышины, из лазури неба, лилась бесконечная песня жаворонка. Тихо шелестели травы еще не тронутой полосы. Трещали кузнечики.
Природа действует на животное возбуждающе, одновременно умиротворяя и как бы баюкая его. И Фитя испытывал именно такое состояние: с одной стороны, ему хотелось, взбрыкнув, подобно вертопраху-
