Разъяренная волшебница подскочила к окну. Она уставилась немигающим взглядом на заболоченный склон горы. Зеленые глаза ее потемнели от гнева, зрачки расширились, а в черной их бездне вдруг забились, заметались золотые искры…
Прошло несколько мгновений, и над затопленными деревьями стал подниматься пар. Он становился все гуще, распространяясь вниз к подошве горы, и теперь уже было видно, насколько близко болото подобралось к городу. Оно едва ли не охватывало его кольцом! Скоро пар повалил и от реки, заволакивая пеленой дома; потом они скрылись совсем, и только клубы тумана бурлили внизу, будто в гигантском котле.
Над горами ярко сияло солнце…
Но вот туман будто бы стал редеть, А тут налетел с гор ветер и унес последние клубы пара с собой - вон из долины, Земля высохла! Внезапно - откуда только взялось - заметалось по сухим деревьям жаркое пламя, и скоро ветер снова налетел, чтобы закрутить пепел в смерч, поднять его над горами и развеять где-то далеко по земле.
Покончив таким образом с болотом, Покровительница повернулась к людям, так и простоявшим все это время, не смея пошевелиться.
- Завтра польете землю здоровой речной водой, и у вас снова вырастет все, что росло там раньше, - устало произнесла она, опускаясь в кресло. - Впредь сообщайте мне обо всех неприятных или странных событиях. Пусть это будут мелочи! Не стесняйтесь. Болотник теперь так просто не утихомирится…
И в самом деле, после этого случая жизнь перестала быть такой безмятежной, как раньше. Года не проходило теперь без какой-нибудь пакости со стороны старого колдуна, Владение его было неподалеку - он построил себе замок на острове посреди болота, которое сам же устроил, подпрудив реку, в самом низу долины. Когда-то здесь была плодородная земля, покрытая ковром цветов; теперь же из всей растительности осталась лишь чахлая трава, росшая по кочкам.
Сам Насурим-Болотник был на вид весьма неприятным стариком с маленькими, близко посаженными глазками и кривой ухмылкой, обнажавшей его неровные и желтые, но крепкие еще зубы. Его стали часто замечать у стен Саттара. Что-то он там высматривал! Когда после одного из его появлений в городе ушел под землю целый дом, Покровительница так взбеленилась, что посланные ею молнии осушили четверть всех владений Болотника, несмотря на его мощное сопротивление в виде проливного дождя.
Так волшебники и сражались между собой: Насурим строил козни - Покровительница осушала за это его болото, но оно скоро вновь расползалось, и все начиналось сначала. Хотт со старым колдуном враждовали испокон веку, но никогда Болотник не мог ей толком навредить. Теперь, с появлением в долине людей, он, наконец, занялся любимым делом: насылал порчу на урожай, заболачивал землю, разгонял по горам стада, морочил пастухов… Все это, может, и радовало бы его, если бы не ненавистный город, страшно раздражавший колдуна своей неуязвимостью. Он никак теперь не мог к нему подобраться! Покровительница берегла его границы даже во сне. Она поклялась, что Бело-Голубой Саттар навсегда останется таким, каким он был сейчас! Стены его всегда будут сиять белизной, фонтаны всегда будут бить, солнце всегда будет ласкать его лучами - даже если колдуну удастся заболотить все горы. Чему, конечно, не бывать!
Шли годы - город и в самом деле не менялся с течением времени, а жители его заметили, что перестали стареть. Дети продолжали рождаться; они взрослели и оставались юношами и девушками - по крайней мере с виду. Подошло время, родилась, наконец, и я…
Тут Агриэль вынуждена была прервать повествование. Требовались ее немедленные указания - ящерицы готовились в большой поход к Забытому Городу. Но отсутствовала она недолго, а вернувшись, сразу же продолжила свой рассказ.
- Так вот… Покровительница меня очень любила и, когда я выросла, сочла своим долгом самой подыскать для меня жениха. Она провела кучу времени над старыми картами и, наконец, где-то далеко за горами нашла достойного принца. Тот внезапно затосковал, отправился в путешествие и, приехав к нам, безумно в меня влюбился.
Я - в него! Из-за гор прибыли гости, и свадьба длилась месяц… Мы с Элгердом стали называться королем и королевой; отец - Астиан Пятый решил уйти на покой и всерьез заняться разведением роз - от голубых до синих. Но, конечно же, главной причиной было не это. Просто в королевстве под защитой Покровительницы было так спокойно, что он мог позволить себе не волноваться за его будущее. В последнее время даже Болотник поутих; давно уж не было видно ни самого старика, ни его ученика - Альбиноса. Казалось, они вообще исчезли. А годы все шли. У нас с Элгердом родились дети; сначала Филипп, а за ним Агриппина. Жизнь впереди рисовалась совершенно безоблачной. И вот тогда-то, когда беды не ждали вовсе, в ясном небе и грянул гром!
Однажды отец отправился наверх к Покровительнице - отнести подарки от горожан; мой муж, Элгерд, сопровождал короля. Отец нес шкатулку с драгоценностями, спутник же его бережно держал в руках два букета нарциссов. Один букет был составлен из живых цветов, другой - из каменных, но сколько бы вы ни сравнивали букеты, вам не удалось бы указать хотя бы на малейшую разницу между ними. Оба они дышали хрупкой свежестью первых весенних цветов. Хотт ожидала гостей в круглом зале. Втроем они уселись у каменного стола. Старый король открыл шкатулку и, выкладывая украшения, приготовился запоминать похвалы каждой вещице; он должен потом в точности передать мастерам все слова главной ценительницы их искусства.
В это время раздался робкий стук в дверь, и в зал с поклоном вошел один из ювелиров. Он смущенно пробормотал слова извинения: мол, не успел отдать украшение, которое делал целый месяц, и позволил взять на себя смелость принести его самому. В руках мастер держал действительно очень красивую вещь - громадный голубой сапфир в серебре, подвешенный к массивной, серебряной же цепи. Камень, покачиваясь, отбрасывал светлые блики на стены, пол, потолок… Прозрачная голубизна сапфира как магнитом притягивала к себе взоры. Что-то, казалось, мелькает в глубине камня… не то маятник качается… не то ручеек струится… просто голова кругом!… Но надо бы разглядеть - что же это… И вот взгляд уже прикован к дрожащей синеве… И совершенно невозможно его оторвать… Невозможно… А камень будто затягивает в себя все глубже, глубже, глубже…
Три фигуры у стола застыли молчаливыми изваяниями. Сознание их потонуло в бездонной глубине Колдовского Сапфира… Ненужные теперь букетики нарциссов лежали на столе подле мерцающего голубого камня. Один из них был по-прежнему свеж, другой скоро совсем увял.
…Я сидела с детьми в саду, когда услышала взволнованные крики. Тревожно зазвучали кувшины. Люди бежали все в одну сторону, и я побежала вместе с ними на окраину города. Там мы увидели Альбиноса. Сгибаясь пополам от душившего его хохота, он кричал:
- Пойдите!… Пойдите-ка все туда и полюбуйтесь на голубой камешек! И с вами будет то же, что и с этими тремя глупцами! Пойдите и поглядите! И вы точно так же навеки отправитесь в путешествие по Голубому Сапфиру! Ха-ха-ха!
У Альбиноса от смеха даже потекли слезы. Он вытирал их и щурился, а его красные, в белых ресницах глаза наливались кровью еще больше. Но вот он перестал смеяться и, пошмыгав розовым носом, серьезно проговорил:
- А если честно, то я лично не советую этого делать. Не надо! Не дай Бог еще заснете! И не сможете, боюсь, увидеть тогда, что сделает с вашим паршивым городишком наш любимый хозяин!
И он снова начал дико хохотать.
Я повернулась и побежала к замку Покровительницы. Задыхаясь, я добралась, наконец, доверху. Ворота были открыты. Пробежав по гулкому переходу и лестнице, я влетела в зал.
Сердце у меня оборвалось! Альбинос не соврал. Трое дорогих мне людей застыли у стола, вперив взгляды в Голубой Сапфир. Захотелось получше разглядеть его… Но я поборола желание, стянула с шеи платок и накинула его на мерцающий камень.
Пришли снизу люди, и мы снесли вниз моих отца и мужа, оставив Покровительницу в ее доме.
