Блэр перевела дух.
Может, это сигнал к перемирию?
Она продолжала молчать, и Калеб снова заговорил, отвечая на ее невысказанный вопрос:
– Послушайте, я знаю, со мной нелегко иметь дело, но… – Он сделал паузу, обдумывая следующую фразу. – Черт, я хочу сказать, что мы…
И снова умолк – по-видимому, слова не шли у него с языка. Блэр притихла и ждала, сцепив руки на коленях.
– Черт подери, Блэр, вы же понимаете, о чем я, – сказал Калеб, уставившись на дорогу.
У Блэр пересохло во рту. Похоже, он просит у нее прощения. Значит, надо сделать ответный шаг. Кроме того, он снова называет ее по имени.
– Да, понимаю, – ответила она, – и полностью с вами согласна. – Голос ее дрогнул. – Я… я постараюсь выполнить свою часть задания.
Глаза их встретились, и его взгляд скользнул ниже, к впадинке между ее грудей в вырезе блузки.
Блэр невольно вжалась в сиденье. Он поднял глаза, и они были холодны и бесстрастны, как у доктора.
Они улыбнулись друг другу.
– Мир? – негромко спросил он.
Она кивнула и отвела взгляд.
– Мир. Пока не выполним задание.
– Вернемся к вопросу о еде. Вы наверняка голодны, потому что ничего не ели в самолете.
Блэр скорчила недовольную гримаску:
– Не люблю перекусывать в самолетах.
Он усмехнулся:
– Понимаю. Надо быть слишком голодной, чтобы съесть то, что там предлагают.
– Да, а я не настолько голодна.
– По вам и видно, – пробормотал он себе под нос.
Поймав на себе его оценивающий взгляд, Блэр обиженно заметила:
– Вы говорите прямо как моя мама.
– Вот как?
– Она считает, что я слишком худая.
– Я с ней согласен – кожа да кости.
Взгляды их снова встретились, но на этот раз Блэр ничего не могла прочесть в глубине его черных глаз. После некоторого молчания Калеб произнес:
– Предлагаю заехать в ближайшую придорожную закусочную и купить что-нибудь поесть.
– О, не стоит беспокоиться, – поспешно возразила Блэр. – Я потерплю, пока мы не доберемся до места.
Калеб покачал головой, и на лоб ему упало несколько прядей.
– Сомневаюсь. Впереди у нас долгий путь, и мы приедем туда только к вечеру.
Блэр молчала, глядя как зачарованная на выбившиеся прядки. Ей захотелось протянуть руку и откинуть их с его лба. «Господи, да я совсем голову потеряла!» – подумала она, стиснув руки в кулаки.
– Как насчет сандвича?
– Не откажусь, – промямлила она, отворачиваясь к окну и обозревая окрестности.
Блэр уже приходилось бывать в Денвере, и она обожала этот край. Ей нравилось, как сухой чистый воздух ласкает ее кожу. А с дикой красотой Скалистых гор вообще ничто не сравнится. Калеб вел машину по извилистой дороге, петлявшей между нависшими скалами. Когда она была здесь в последний раз, ей показалось, что дорога в рай вряд ли была бы прекраснее.
Они с Джошем неоднократно снимали коттедж в этих горах – Джош увлекался горнолыжным спортом. Сама Блэр кататься на лыжах не умела, поэтому довольствовалась тем, что гуляла поблизости от коттеджа и читала. Так было в первый год их брака, когда они еще были счастливы.
– Устали? – спросил Калеб, окинув ее внимательным взглядом.
– Нет… нет, – промолвила она, удивленная таким необычным проявлением заботы с его стороны. Еще недавно он был с ней возмутительно груб, а теперь справляется о ее самочувствии. Как понять, что им движет? Вряд ли ей удастся его разгадать. Но это и не входит в ее планы.
– Тогда почему вы вздохнули? – продолжал он допрос, аккуратно следуя изгибам дороги.
– Я просто задумалась, – тихо ответила Блэр. – Этот край пробудил во мне воспоминания.
Они уже выехали за город и стали подниматься в гору.
Калеб сам удивлялся: что заставляет его настойчиво расспрашивать ее?
