— А он когда-нибудь говорил, сколько там было денег?
Сисси засмеялась.
— Около двухсот тысяч долларов. Не то чтобы прадедушка был чокнутым, но вы знаете, как бывает со стариками.
— Он ни разу не намекал, где они спрятали деньги, вернувшись на север?
— Нет, только хлопал себя по колену и подмигивал.
— Может быть, в этой истории что-то есть, — заметил Эллери.
Никки уставилась на него:
— Но, Эллери, вы же говорили… Слышали, Сисси?
Девушка покачала головой:
— Даже если так, все это теперь принадлежит Зэку Бигелоу.
Вошел доктор Стронг, свежий как маргаритка, в выглаженном голубом костюме, с накрахмаленным воротничком и галстуком-бабочкой. Вместе с ним вошли еще несколько человек. Эллери и Никки были вынуждены уступить Сисси Чейс Джексбергу.
— Если в этой истории что-то есть, — шепнула Никки Эллери, — и если мэр Стронг прав, значит, старый негодяй Бигелоу убил своих друзей, чтобы получить деньги.
— Спустя столько времени, Никки? В возрасте девяноста пяти лет? — Эллери покачал головой.
— Но тогда почему…
— Не знаю. — Но, найдя в толпе маленького мэра, Эллери отвел его в сторону и зашептал ему на ухо.
Процессия — почти все автомобили Джексберга, о чем с гордостью объявил доктор Стронг, — тронулась в путь ровно в два.
Никки была смущена, но не удивлена, когда ее посадили в головную машину — старый, но отполированный до блеска туристский автомобиль, предоставленный по случаю торжества Лу Бэгли. В тот момент, когда Никки заметила на переднем сиденье седую дрожащую голову под форменной шляпой юнионистской армии, она услышала шепот своего босса. Тощая трясущаяся фигура Зэка Бигелоу восседала между водителем и крепышом с красной шеей и грубой физиономией, который, как предположила Никки, был внуком старика, Энди Бигелоу. Никки оглянулась назад, где развевался флаг, прикрепленный к багажнику автомобиля. Сисси Чейс в черной вуали ехала во второй машине, плача на плече толстой женщины. Сама Никки сидела между Эллери и мэром Стронгом, прижимаясь к цветам, из которых торчал флажок, и глядя в затылки обоим Бигелоу, чью роль в этом деле она уже давно для себя определила. Когда доктор Стронг представил их друг другу, Никки едва кивнула оставшемуся в единственном числе джексбергскому ветерану Великой республиканской армии, да и то лишь в знак признания его исторических заслуг.
Однако Эллери был сама сердечность и вежливость, даже разговаривая с звероподобным внучком. Склонившись к его волосатому уху, он зашептал:
— Как мне обращаться к вашему дедушке, мистер Бигелоу? Я не хочу ошибиться в его воинском звании.
— Дедуля у нас генерал, — громко отозвался Энди Бигелоу. — Верно, дедуля? — Но Зэк Бигелоу гордо смотрел вперед, что-то сжимая в лежащем у него на коленях вещевом мешке. — Он прошел всю войну рядовым, — признался его внук, — но не любит об этом говорить.
— Генерал Бигелоу… — начал Эллери.
— Это ухо у него не слышит, — сказал внук. — Попробуйте другое.
— Генерал Бигелоу!
— А? — Старик повернул дрожащую голову. — Говорите громче! Чего вы там бормочете?
— Генерал Бигелоу! — крикнул Эллери. — Теперь, когда все деньги ваши, что вы намерены с ними делать?
— Какие деньги?
— Сокровище, дедуля! — рявкнул Энди Бигелоу. — Они прослышали о нем даже в Нью-Йорке. Он хочет знать, что ты собираешься с ним делать.
— Вот оно что! — Старый Зэк мрачно ухмыльнулся. — Не могу разговаривать, Энди. Шея болит.
— Сколько там денег, генерал? — настаивал Эллери.
Старик обернулся и посмотрел на него:
— Любопытный парень, а? — Он захихикал. — Когда мы последний раз их пересчитывали — Калеб, Эб и я, — там был почти миллион долларов. Да, сэр, один миллион. — Левый глаз старика закрылся. — Все самоуверенные нахалы и фомы неверующие здорово удивятся. Погодите немного — и сами увидите.
Энди Бигелоу усмехнулся, и Никки захотелось придушить его.
— По словам Сисси, — шепнула она доктору Стронгу, — Эбнер Чейс говорил, что там было только двести тысяч.
— Зэк с каждым разом увеличивает сумму, — кисло отозвался мэр.
— Я слышал тебя, Мартин Стронг! — завопил Зэк Бигелоу, повернув тощую шею настолько неожиданно, что Никки испугалась, как бы она не треснула. — Погоди! Я покажу тебе, проклятое ничтожество, кто из нас пустозвон!
— Ну-ну, Зэк, — успокаивающе произнес доктор Стронг. — Поберегите дыхание для горна.
Зэк Бигелоу вновь захихикал и вцепился в вещевой мешок, с торжеством глядя перед собой, словно одержал великую победу.
Эллери умолк. Как ни странно, он смотрел не на старика, а на Энди Бигелоу, который сидел рядом с дедом, усмехаясь невидимым зрителям, как будто также был на пути к триумфу.
Солнце здорово припекало. Мужчины сняли пиджаки, а женщины обмахивались носовыми платками и сумочками.
— «Это больше нужно живым…»
Дети бегали среди надгробий, преследуемые матерями. На большинстве могил виднелись свежие цветы.
— «…чем этим достойнейшим мертвецам…»
Надгробия также украшали американские флажки.
— «…продемонстрировать в полной мере…»
Голос доктора Мартина Стронга был глубоким и уверенным, совсем не походя на голос высокого некрасивого человека, который произносил те же слова много лет назад тихо и виновато.
— «…что они умерли не напрасно…»
Доктор стоял на пьедестале памятника павшим в Гражданскую войну, украшенном флагами, и смотрел на ряды выщербленных надгробий, словно главнокомандующий в полной униформе.
— «…что, даст Бог, эта нация…»
Почетный караул джексбергского поста Американского легиона вытянулся по стойке «смирно» между мэром и публикой. В руках группы легионеров, стоящей лицом к могилам, были старинные снайперские винтовки.
— «…и это государство…»
Позади мэра стоял «генерал» Зэк Бигелоу, прямой, как дуло винтовки, с вещевым мешком, прикрепленным к синему мундиру.
— «…не исчезнут с лица Земли».
Старик нетерпеливо кивнул и начал рыться в мешке.
— «Отряд — на караул!»
— Давай, дедуля! — крикнул Энди Бигелоу.
Старик с трудом вытаскивал из мешка горн.
— Дай я тебе помогу.
— Оставь старика в покое, Энди, — тихо сказал мэр Джексберга. — Мы не торопимся.
Наконец был извлечен армейский горн, такой же старый, как Зэк Бигелоу, и поцарапанный в сотне мест.
