но предательство Ройса останавливало ее.
– Его точка зрения на твою родословную изменится. Бетани, дай ему время. Ройсу необходимо оправиться от постигшего его разочарования.
– Да? Помнится, один нормандский рыцарь отобрал у меня дом и все владения и ждал, что я покорюсь своей участи.
– В таком случае сжалься над своим мужем. Насколько мне известно, ему еще никогда не приходилось любить.
Ги покачал головой, глядя на угрюмого брата, осматривающего укрепления. Ройс был похож на пса, который, не в силах вычесать донимающую его блоху, лает на всех вокруг.
– Брат, если ты не возьмешь себя в руки, наши воины начнут роптать.
– Не лезь не в свое дело, Ги, – буркнул Ройс. Вот уже целую неделю, прошедшую с отъезда Филиппа, он постоянно находился в скверном настроении.
– Если твоя супруга настолько тебе неприятна, что от рассвета до заката ты пребываешь в раздражении, отдай ее в монастырь.
– Ги, предупреждаю по-хорошему: оставь меня.
Ги промолчал. Но, когда Ройс стал спускаться во внутренний двор, он тенью последовал за ним.
– Если хорошенько поразмыслить, прелести Бетани в монастыре пропали бы впустую.
Голос Ги отразился от сводчатых стен тускло освещенной лестницы.
– Ги!.. – рявкнул Ройс, выходя на неяркое зимнее солнце.
– Подай прошение о расторжении брака, и тогда ты сможешь избавиться от этой девчонки. Уступишь ее кому-нибудь из своих воинов – предпочтительно тому, кто оценит ее по достоинству.
Ройс вложил в удар всю силу своего отчаяния.
– Довольно! Не смей больше читать мне нравоучения, как мне следует вести себя со своей женой.
Упавший навзничь Ги потер подбородок, пытаясь унять боль от сильного удара. Хвала Господу, он успел немного уклониться, иначе перелома было бы не избежать.
– Ройс, если у тебя в спальне возникают какие-то затруднения, там их и разрешай. Не выплескивай свой гнев на меня и воинов.
– Если хочешь сохранить свои кости целыми, держи язык за зубами, – рявкнул Ройс.
Ги поднялся с земли, отряхивая пыль и опилки.
– Тебе недостаточно того, что ты сделал невыносимой жизнь Бетани? Теперь ты намерен отыграться за свое разочарование на всех, кто встречается у тебя на пути?
– Я сказал: довольно!
– Я скажу еще лишь одно, после чего с радостью покину тебя. Ты намереваешься и со своим ребенком обходиться так же жестоко?
Ройс схватил его с такой силой, что Ги едва устоял на ногах.
– С каким ребенком? – прошипел Ройс, подозрительно прищуриваясь.
– С тем, которого носит твоя жена.
– О чем ты говоришь?
Ги почесал распухший подбородок, обдумывая, разумно ли будет открыть все брату, затем пожал плечами:
– Когда Бетани по твоему приказу заперли в башне, ей стало плохо. Майда сразу же догадалась, в чем дело, но Бетани заставила нас дать слово, что мы тебе ничего не скажем.
– И ты счел своим долгом хранить верность ей, а не мне? Тебе следует хорошенько задуматься, на чьей ты стороне! – забушевал разъяренный Ройс.
– Я держал слово, – отрезал Ги. – Бетани хотела рассказать тебе обо всем, когда наступит подходящее время. Полагаю, ты не дал ей возможности поделиться своей радостью.
– Ты не понимаешь, что говоришь.
– Ты по-прежнему вымещаешь на ней свое разочарование? – прозорливо спросил Ги.
Кашлянув, Ройс указал в сторону учебной площадки:
– Займись тем, что умеешь. Эти зеленые новобранцы напоминают мне тебя, каким ты был несколько лет назад, когда предпочел ратное дело спасению души. Сделай из них настоящих воинов. А у меня полно других дел.
Ги задумчиво проводил его взглядом. Ройс, сталкиваясь с какой-либо трудностью, всегда напускает на себя браваду и самоуверенность до тех пор, пока не отыщет решения. Ги удовлетворенно кивнул и отправился выполнять поручение брата.
Ройс нашел Бетани скрючившейся у помойного ведра. Ее рвало.
– О господи, мочи нет терпеть, – прошептала она.
Оторвавшись от ведра, Бетани попыталась было встать, но силы покинули ее.
Неслышно подойдя к ней, Ройс подхватил ее легкое тело на руки и, не обращая внимания на возражения и слабые попытки высвободиться, отнес жену на кровать.
