четко.
— Да, вполне — ответила Ара-Лин.
— Заключим новый контракт.
И мы коротко записали на камеру условия нового договора.
Когда с официальной частью было покончено, женщины молча переглянулись, я напрягся, ожидая разборок, но этим все и ограничилось. Леди Шур попрощалась и вышла, я пошел ее провожать.
— Все нормально? — как-то холодно спросила она.
— Да.
— Вот и отлично — еще холоднее.
Я придержал ее за локоть, не давая уйти, и получил демонстративно-предупреждающий взгляд на мою руку. Убрал, и она молча пошла прочь.
Это конец. Но почему? Почему ТАК?
Она остановилась, вернулась.
— Ты делаешь меня слабой, Даниэль — сказала она тихо и ушла.
Ничего не понимаю. Ничего не понимаю в женщинах и в отношениях с ними.
Опять побежали дни похожие один на другой, в выходные приходили гости, то Грюнд, то Ронан, то Лана. Благодаря этим визитам мы перестали чувствовать себя отшельниками и стали иногда выбираться в парк при Административном центре, поместье, какое бы красивое ни было, уже смертельно надоело. Поздним вечером, избегая центральных дорожек, мы прогуливались к озеру и сидели на берегу, пока не начинали засыпать. Обычно мы сидели тихо, не переговариваясь, изгоняя из головы, постоянно крутившиеся там мысли об агентах, стараясь лишь созерцать звезды и озеро, так было и в тот раз.
Мы услышали, что к нам кто-то приближается, они остановились в нескольких метрах у фонаря, нас сидящих на земле, скрывали от них кусты самшита. Услышали прерывистое дыхание, так бывает, когда говорят очень тихо, только губами, молчание… Мы переглянулись и не шевелились.
— Да как ты можешь? — раздался тихий, но полный презрения бархатный голос, Ара-Лин вздрогнула. — Ты жалок, ты потерял всякое чувство достоинства! Знаешь что, я сейчас отправлюсь домой и приму амброзию, ты этого сделать не сможешь, но все равно… Этого разговора не было. Не было! Нам еще работать вместе. Хоть бы об этом подумал.
Второй все время молчал, раздались удаляющиеся шаги одного человека.
— Амброзию… — произнес оставшийся, теперь вздрогнул я, это был Грюнд — Замечательно…
Ара-Лин в какой-то панике посмотрела на меня, и я рискнул приподняться над кустами, Грюнд стоял спиной к нам и держал в руках лучевик. Надо что-то делать, Ара-Лин тоже его увидела и схватила камень, я взял его у нее. Грюнд стоял, не чувствуя моего взгляда, и услышав движение за спиной, не среагировал, как должен был, не сместился, пьян он что ли. Камень чувствительно приложил Грюнда по голове и тот медленно упал.
Потом была возня с подгоном флаера, погрузкой тела, нашли мы себе приключений. Но не вмешаться было нельзя, а если б он убил себя? В том состоянии, в котором он находился, всего можно было ожидать. А так, в крайнем случае, будем долго извиняться и соглашаться на любые компенсации.
Привезя в поместье, подключили к регенератору, шишка то немаленькая получилась от удара, метнул я камень со всей силы. Утром мы как два нашкодивших ребенка, подошли к регенератору, показались в зоне обзора.
— Вы? Вот уж не ожидал. С чего вдруг? — выдал Грюнд в обычной манере.
— Мы сидели на берегу озера — ответила Ара-Лин.
Грюнд больше не был похож на юнца, четко обозначился его возраст, лет тридцать. Он горько скривился.
— Ну? Кому вы уже доложили?
— Никому — опять ответила Ара-Лин — Эзра помогал тебя выгружать, но он никому ничего не скажет. Мы тоже.
— Вы все слышали?
— Только Соболева.
Так вот кто это был, мне все было недосуг спросить.
Грюнд с сомнением на нас посмотрел.
— Нам некому докладывать Грюнд. Мы перворанговый род, не связанный никакими обязательствами — ответила Ара-Лин на невысказанный вопрос.
— Угу, зато я буду связан…
— Ох и Ах, — едко отозвалась сестра — Даниэль оставь нас.
— Да что ты, ВикСин, какие у тебя тайны от заклятой половинки? — Грюнд на что-то обозлился и ехидничал.
— Хорошо. Скажу при нем. Как можно сходить с ума по этой пустышке? Да красив, да не лишен ума, но он пуст и холоден! Он никого не любит и не может любить, отсюда эта нескончаемая вереница гейш! Когда ты это поймешь? Он не достоин, просто не достоин таких чувств.
— Тебе-то откуда знать? — неуверенно возразил Грюнд.
— Он спешит предать, отскочить, отдалиться если чувствует, что ты идешь ко дну. Он не вытаскивает. Он скорее верит в плохое, чем в хорошее в людях.
— Последнее, знаешь ли, при нашей работе естественно.
— Грюнд, ты понимаешь, почему я дала именно такие показания о своей травме?
Грюнд посмотрел ей в глаза:
— Да.
— А он думает, что я сначала продалась Синоби, а когда все это случилось, испугалась до дурости.
Грюнд задумался, а потом горько рассмеялся.
— Синоби — диктатор, почти садист, Шур — бисексуалка нимфоманка. Я латентный ГС, Соболев — моральный калека. Ташин всю жизнь сох по своей сестре и ненавидел своего лорда, Китлинг не знает, как управляться со свободой, которую получил после смерти матери. В чьих руках безопасность Синто?
— В руках лучших профессионалов и несчастных людей, для которых эта ноша слишком тяжела. Мы все просто люди, Грюнд, не лучше и не хуже. Мы справляемся, тянемся из всех сил и справляемся. Это главное — ответила сестра.
Грюнд скептически скривился, Ара-Лин вдруг выпалила:
— Я пролежала пятнадцать дней без движения, и Даниэлю пришлось придушить меня почти до смерти и получить от меня по горлу, чтоб я захотела шевелиться и спасать его жизнь.
— Вот так то — добавила она — Даниэль, отключи его, пойдемте есть.
Мда, сестра поступила или очень благородно или глупо, обменяв тайну Грюнда на свою.
За завтраком гость был молчалив, а когда мы по привычке перебрались на веранду, предложил:
— А давайте махнем к пальмам. У меня сейчас затишье, если что обойдутся, вы вроде тоже ничем не скованы, а? Надоели все… — тихо добавил он.
— Хочешь побыть один? — спросила сестра.
— Нет, хочу побыть с вами. Есть островок, собственность нашей семьи, там бунгало обустроенное, только защитный крем взять и все.
— Хорошо, — и вправду, чего отказываться, никогда не плавал в океане.
Через час мы летели на юг, к жестокому солнцу, пальмам и океану. Грюнд пришел в себя и вовсю травил байки, дурачился, как будто ничего и не было, к концу полета у нас у всех было настроение как у детей, которых в выходной вывезли на дальнюю экскурсию, и почему-то без взрослых.
На острове первым делом взялись за крем, обмазывание друг друга дало новую почву для шуток, временами чересчур фривольных. Надели спасательную сбрую на Ару-Лин, я тоже надел на всякий случай, ведь не плавал с раннего детства. И в океан… Плотная соленая вода держала хорошо, но высокие волны иногда топили. Побултыхавшись так где-то час, выползли на берег отдышаться, давно нам не было так хорошо.
— Грюнд, а доски есть? — спросила Ара-Лин.
— Есть, но…
