— И все-таки нашлись люди, которые тебя обокрали. Кстати, ты твердо уверен, что они не взяли у тебя ничего, кроме денег и двух пальто?
— Да, в комнаты они не заходили, а в передней ничего не было.
— А деньги ты где хранил?
— Вот здесь, в столе, причем стол я всегда запираю. Значит, им пришлось подобрать ключи.
— А и что у тебя в столе?
— Работа. Меня подпирают сроки, нужно сдавать автореферат. В понедельник я хочу его окончательно отпечатать.
— И ты принес его домой?
— Да.
— А ты не считаешь, что это несколько неосторожно?
— Видишь ли, Октай, автореферат, действительно, суммирует всю мою работу, а она носит, безусловно, секретный характер. Я это понимаю, но, с другой стороны, в автореферат выносится та часть, с которой сможет познакомиться относительно широкий круг людей, имеющих отношение к нашей специальности, так что считать его строго секретным документом нельзя.
— А просто секретным можно?
— Ну… — замялся Азимов, — просто секретным пока, конечно, можно. Но Зарифа, кик тебе известно, ничего не понимает в технике, да она никогда и не подходит к моему столу, тем более, что средний ящик я держу на запоре.
— Ну, а если не Зарифа?
— Октай, ты меня прости, но в тебе начинают говорить твои профессиональные страхи. Война уже окончилась десять лед назад, все занимаются своим делом, и кому может понадобиться автореферат инженера Азимова?
— Ты, кажется, недооцениваешь слою работу?
— Нет, почему… Если бы я не считал ее очень важной и нужной для Родины, вряд ли я стал бы затрачивать на нее столько сил и времени. Ведь, надеюсь, ты не подозреваешь меня в том, что я делаю это только для того, чтобы защитить докторскую диссертацию и чтобы моя жена могла именовать себя профессоршей.
— Не обижайся, Салим! Каждый из нас должен делать свое дело, и делать его хорошо, по- настоящему. Ты не против этого, надеюсь?
— Разумеется, нет.
— Значит, меня ты не можешь упрекать в том, что я занимаюсь всякими, как ты называешь, «страхами» только для того, чтобы рассказать какую-нибудь занимательную историю, вроде тех, о которых тебе сейчас рассказывал Рустамов.
— Нет, Октай, ты меня просто неправильно понял. Я понимаю всю необходимость твоей работы. Но мне почему-то всегда кажется, что все эти разговоры о разведке, о шпионаже, об охоте врагов за отдельными учеными несколько преувеличены.
— Дай бог, дай, бог, — заметил, улыбаясь Чингизов. — А теперь все-таки покажи мне тот ящик, из которого украли деньги.
— Пожалуйста, товарищ Шерлок Холмс, — рассмеялся Азимов, открыл ключом и выдвинул ящик стола.
— В этой папке твой реферат?
— Да, и вот, видишь, никто папку даже не развязал, У меня такая привычка двойным узлом завязывать тесемки.
— Ты проверил, в ней все на месте?
— По-моему, да. Давай проверим вместе, — Азимов развязал папку. В ней лежали три десятка листков бумаги, исписанных мелким почерком и испещренных формулами.
— Не трогай этого пока, — попросил Чингизов., вооружился лупой и внимательно осмотрел первые- строчки. Вдруг он неожиданно спросил:
— Скажи, Салим, Зарифа дергает брови?
— Что? — не понял Азимов.
— Зарифа дергает брови?
— Не знаю. А на что тебе понадобились брови Зарифы?
— Мне не брови ее понадобились, а пинцет.
— Пинцет! У меня есть чудесный пинцет для фотобумаги, ты же знаешь, что я увлекаюсь фотографией. Кстати, ты не видел последних снимков Вагифа на велосипеде?
— Чуть попозже посмотрю, а сейчас тащи свой пинцет.
Чингизов осторожно прихватывал пинцетом листки за уголочек, перевертывал страничку за страничкой, просматривал каждую из них в лупу. В папке оставалось всего несколько страниц. На 26-й странице Чингизов остановился и стал осматривать ее особенно тщательна. В это время в передней раздался звонок. Азимов вышел открывать, и до Чингизова донесся знакомый голос Адили Пашаевны.
— Здравствуйте, вы товарищ Азимов? Я эксперт. Меня прислал капитан Рустамов из уголовного розыска,
— Пожалуйста. Мне просто стыдно, сколько хлопот с этой злосчастной кражей, — извиняясь, проговорил Азимов.
Октай подошел к дверям. Через плечо Азимова он сделал предупреждающий жест Адиле.
— Это эксперт, от Рустамова, — пояснил Октаю Азимов.
— Очень приятно познакомиться. Майор Чингизов. Вас, видимо, заинтересует пока обстановка в передней, а мы пройдем в комнату и не будем вам мешать, а потом у меня к вам будет небольшая просьба.
Они вернулись, в комнату, но Октай, будто что-то вспомнив, сказал: «одну минуту» и прошел в переднюю.
— Под креслом странные следы пыли, сфотографируйте их, и какое-то влажное пятнышко, — возьмите на химический анализ.
Адиля понимающе кивнула головой. Чингизов вернулся в комнату.
— Скажи, Салим, кроме тебя, кто-нибудь трогал эти странички?
— Нет, никто.
— Отлично, — задумавшись, проговорил Чингизов и, осторожно отложив пинцетом в сторону 26-ю страничку, продолжал осматривать остальные листки. Последняя страничка также привлекла его внимание и была отложена в сторону.
— Разрешите? — послышался голос эксперта.
— Да, да, пожалуйста, — ответил Азимов. — Я думаю: не заинтересуют ли эксперта вот эти следы? — и Чингизов указал на отложенные страницы.
Эксперт положила странички на середину стола, пододвинула поближе настольную лампу и вытащила из своего чемоданчика небольшой прибор, напоминающий по форме детский учебный микроскоп. Внимательно рассмотрев странички, она сказала:
— Дактилоскопически интереса не представляют… По-моему, к этим страничкам прикасалась чуть вспотевшая рука в летней женской перчатке. Перчатки, по-моему, не капроновые, а нитяные, желтые, окрашены домашним или кустарным способом.
— Поразительно! — воскликнул Азимов. — Как вы все это узнали?
Она посмотрела на Чингизова, и тот кивнул головой, — объясните, мол.
— Вот посмотрите внимательно!
Азимов с любопытством склонился к микроскопу.
— Да, здесь, действительно, какая-то крупная сетчатка и, по-моему, чуть желтая. У вас чудесный микроскоп. Но все остальное? Почему нитяные, а не капроновые? Почему окрашены домашним способом?
— Ну, на этот вопрос вам смогла бы ответить любая женщина. В этом сезоне к нам в Советабад капроновых перчаток вообще не завозили, они изредка бывают у перекупщиков. Нитяные перчатки в магазины завозились только белого цвета, а летние перчатки принято окрашивать под цвет обуви и
