святые, кровью которых напоен цветок, были не христианские мученики. Это были Мастера Храма, подобные ему самому, кто якобы пересекал бездну, излив всю свою кровь до последней капли во Вселенское Единство, и символически это выражалось кровью/спермой, изливаемой в вульву Блудницы.
Принимая во внимание то место, которое занимали в его религии Зверь и Блудница, вызывает удивление то, что Кроули не обратил должного внимания на происхождение сих мифических существ. В противном случае он бы обнаружил, что подобно тому, как Блудница некогда была Инанной/Иштар/Астартой, Зверь 666 изначально был божеством женского пола, драконом по имени Левиафан, легенда о котором происходит из дохристианских верований шумеров, касающихся Тиамат, древнейшей богини из незапамятных времен. Древний образ Зверя как женской силы не совпадает с предложенным Кроули определением Зверя 666 как квинтэссенции солярно-фаллической энергии; однако Кроули, поэт и романтик, никогда не отличался знанием мифологии. По мифологии его собственного сочинения однозначно выходило, что Бабалон — один из аспектов египетской богини ночного неба Нут, а по «Книге Закона» Бабалон — одно из «тайных имен» Нут. Бабалон (из-за ее безудержной чувственности) Кроули считал спутницей Пана, козлоногого бога древнегреческого пантеона.
Затем Кроули стал искать Багряную Жену в человеческом обличье. Это был ни к чему не приведший поиск вынашиваемого в душе идеала, недостижимой анимы, которую он обретал и терял в сотнях женщин. Но было бы неверным полагать, что Кроули видел в Багряной Жене родственную душу — у него отсутствовал даже малейший интерес к женской душе; неизвестно, верил ли он вообще в то, что женщина обладает душой. Нередко, дабы помочь этим смертным женщинам подняться до уровня Багряной Жены, он рисовал свою фаллическую Отметину Зверя у них между грудями в качестве талисмана, означавшего его власть, что явно противоречит его собственному утверждению о том, что «человеческая плоть не должна принадлежать никому».
Если бы Кроули вдруг вздумалось дать брачное объявление о поисках новой Багряной Жены, то в качестве требований к кандидаткам он мог бы процитировать собственную «Книгу Закона»: «Пусть трудится трудом порока! Пусть уймёт своё сердце! Пусть будет вызывающей и прелюбодейной!» Концепция Багряной Жены, предложенная Кроули, сводится к образу высасывающей из человека все соки людоедке, роковой женщине, belle dame sans merci,
Отныне Кроули будет вырывать какую-нибудь безымянную школьную учительницу, проститутку, актрису или неудовлетворенную домохозяйку из лап ее однообразного существования и возводить ее в священный телемитский ранг Багряной Жены. Несмотря на громкий титул, практически ни одна из женщин, избранных Кроули на эту роль, не являлась самостоятельным магом. Куда больше ему нравилось быть единственным магическим авторитетом, когда речь шла об отношениях с противоположным полом; лишь за учениками мужского пола он признавал что-то похожее на равенство в знании. Кроули не признавал и не желал обнаруживать спиритуальных или интеллектуальных талантов у своих любовниц — для него женщины были неспособны иметь какой-либо талант и даже просто мыслить. Единственным исключением он считал нескольких своих учениц-лесбиянок, мужские качества которых, рассуждал он, могут дать им возможность стать отражением мужской доблести.
Посмотрите, как Кроули описывает Родди Майнор, одну из своих Багряных Жен, как он поносит ее, изредка награждая похвалой, сравнивая ее положительные мужские черты с женскими недостатками: «Физически она представляет собой великолепное животное, с мужскими мозгами, плотно набитыми общими познаниями… но, невзирая на все усилия, в ней остается темный угол, где находит прибежище ее женственность и не дает ей отбросить себя». Он часто называл своих Багряных Жен животными; некоторых из самых ярких Блудниц Бабалон он наградил кличками «Кошка», «Обезьяна», «Змея» и «Сова». Похоже на нежные уменьшительно-ласкательные прозвища; однако Кроули, страстный охотник, к животному царству испытывал столь же мало симпатии, как и к противоположному полу. Четвероногих всех видов и двуногих женского пола Кроули находил одинаково досадными.
Любительская психология — одно из самых гнусных хобби нашего времени. И все же, нам кажется, что сложно поверить, чтобы нелюбовь к собственной матери, о которой громогласно заявлял Кроули — по его признанию, она была ограниченной и невежественной религиозной «фанатичкой» — не оказала решающего влияния на его ущербную психику, когда дело касалось женщин. Беглого просмотра личных дневников Кроули достаточно, чтобы понять, что его женофобия не была просто абстрактной, высосанной из пальца, позой, рассчитанной на то, чтобы шокировать общественную нравственность. Его рассказ о своей повседневной жизни — это убийственный отчет о подогретых винными парами или наркотиками склоках, в которых Зверь горделиво живописует себя беспрестанно избивающим и унижающим своих злосчастных подруг. Нередко он повествует о побоях, коими наградил возлюбленных, со злорадством, точно так же он хвастается тем, как бездумно мучил животных. Чтобы никому не пришло в голову идеализировать этот кошмар, поясним, что жестокость Кроули по отношению к его магическим и «непосвященным» любовницам редко представляла собой сознательную и осуществляемую по обоюдному согласию практику сексуально-магического доминирования и подчинения, которое мы рассмотрим в финальной главе нашей книги. Садизм Кроули есть, скорее, мелочное запугивание слабого, гротескная пародия псевдо-ницшеанской демонстрации силы, проповедуемой в «Книге закона».
[Иллюстрация: Одна из Багряных Жен Кроули, между грудями которой изображена «Печать Зверя».]
Дурное обращение Кроули с женщинами — один из самых убедительных примеров его поведения, после которых начинаешь сомневаться в правдивости его заявлений о том, что он достиг высших состояний сознания. Ясное дело, Мастер преподносил избиение женщин как инициатические уроки своим жертвам/ученицам, дабы они преодолели свои ограничения. Но вообще-то кажется, что это просто банальные вспышки неуправляемой ярости. Если говорить о героическом владении собой, к которому в идеале стремится инициация пути левой руки, взрывы бешенства Кроули указывают на полное отсутствие психологического контроля над инстинктами пашу. И что еще убедительнее, маниакальная жестокость Кроули по отношению к женщинам противоречит важному тантрическому принципу, сформулированному последователем одной исламской секты и приведенному в первом разделе данной книги: «эта секта называет женщин шакти (сила), и дурно обходиться с шакти — то есть, женщиной — считается преступлением».
Практические результаты кроулианской педагогики говорят сами за себя: две женщины, бывшие его официальными женами, стали алкоголичками, и обе окончили жизнь в сумасшедшем доме, не дожив до старости. Судьба несчастных существ, которых Кроули по очереди возносил на пьедестал «Багряной Жены» — немногим лучше. В абстрактной теории, на бумаге, Кроули воспевал сакральную сущность Багряной Жены в самой пышной и изысканной прозе, напоминающей пассажи из Суинберна и Ветхого Завета: «Свята, да будет свята во веки веков наша Госпожа Бабалон, хлеставшая меня… своим бичом… Да будет свята Та, что наполняет свою чашу всеми каплями моей крови… Смотри, как пьяна она от нее, шатается на небесах, валяется от удовольствия… Не она ли твоя истинная мать среди звезд, о, сын мой, и не обнимаешь ли ты ее в безумии инцеста и прелюбодеяния?!»
Надо думать, такого рода вещи впечатляли и даже льстили психически уязвимым женщинам, которыми вампирически пользовался Кроули. Однако на практике он навязывал своей Багряной Жене условия средневекового рабства, верный собственному утверждению: «женщина сносна в этой жизни, если только обучить ее, чтобы она помогала мужчине в работе, ни на мгновение не отвлекаясь на все прочие интересы». Раз столь жалкую долю Зверь в лучшем случае пророчил смертным женщинам, не надо
