– Это мы еще посмотрим.
При свете фонаря на его лице легли жутковатые тени, а глаза тонули во мраке. Не меняя позы, он сдернул с головы шляпу и отшвырнул ее в темноту, потом снял сюртук.
Блэкторн остановился шагах в восьми от него и тоже приготовился к схватке. Шум прибоя, соленый ветер, насквозь продувающий тонкую белую рубаху, шорох песка под ногами – все вмиг исчезло, кроме врага, застывшего напротив. Блэкторн двинулся вправо, Суткоум влево. Сердце майора билось в груди все так же сильно, но ровнее, чем прежде.
В полутьме ему показалось, что на губах Суткоума мелькнула улыбка.
Блэкторн медленно двигался по кругу, сжимая в руке редингот. Фонарь находился примерно посередине между противниками, и из-под его стеклянного колпака на обоих лился неяркий желтоватый свет. Краем глаза Блэкторн видел, как Суткоум привычно поигрывал ножом: движение его руки казалось бессознательным, но спокойным и уверенным. Горло майора сжалось от страха. Мелькнула мысль, что эта схватка может стать последней в его жизни, но он отогнал ее.
Ясно было одно: чтобы победить вооруженного и опытного, насколько он мог судить, противника, он должен был рискнуть.
Он быстро шагнул в сторону и с силой взмахнул рединготом, целясь в лезвие ножа. Однако выбить оружие ему не удалось, потому что в это же мгновение Суткоум бросился ему навстречу, и майор лишь чудом успел схватить его за запястье. Шпион навалился на него сверху и уперся коленом в его правое бедро, так что у Блэкторна вырвался невольный стон. Но он все же вывернулся и подмял противника под себя, в то же время не отпуская его запястья.
Неожиданно его пронзила острая боль: француз швырнул ему в глаза горсть мокрого песку. Теперь он не видел ничего, лишь чувствовал, что острие ножа клонится все ближе и ближе к его груди. Сидя верхом на противнике, он из последних сил сжимал его правое запястье.
Наконец он вместе с французом откатился вправо, и рука с ножом оказалась в стороне от его груди. Блэкторн незаметно пошарил рукой по песку, надеясь ощупью отыскать камень или раковину с острыми краями. Это ему удалось, и в тот момент, когда Суткоум уже почти вывернулся из его хватки, Блэкторн наугад метнул камень, целясь в его голову. Попав во что-то, он тотчас сел и попытался рукавом рубахи вытереть залепивший глаза песок.
Когда его зрение немного прояснилось, он увидел, что Суткоум стоит на коленях, покачиваясь и обхватив голову руками. Вскоре, впрочем, француз помотал головой и начал искать около себя нож.
Блэкторн опять бросился на него и попытался свалить наземь, однако шпион отшатнулся, схватил фонарь и с гневным возгласом швырнул прямо в него. Фонарь пролетел у Блэкторна над головой и вдребезги разбился о борт шлюпки. Огонь с шипением взметнулся вверх по влажной древесине.
Тяжело дыша, Блэкторн нанес Суткоуму удар в висок, но в ту же секунду тяжелый кулак со всего размаха врезался ему в челюсть, и он потерял равновесие.
Когда француз прыгнул на него и ударил кулаком в лицо, у Блэкторна все поплыло перед глазами; после второго удара в голове загудело, и сознание начало ускользать от него.
Он был уже на грани беспамятства, когда где-то совсем рядом, быть может, даже внутри его раздался тихий голос Джулии. Кажется, она звала его?.. Да, ей нужна его помощь. Он должен ей помочь, и он поможет! Неожиданно для противника он начал остервенело отбиваться, нанося удар за ударом. Джулия! При мысли о том, что этот человек хотел разлучить его с нею навсегда, Блэкторна обуял гнев.
– Vive l'Empereur! – прозвучал победный выкрик француза.
Возглас этот пробился в сознание Блэкторна через глухую стену боли. Перед его мысленным взором замаячила ненавистная фигура Бонапарта, вольготно живущего на средиземноморском островке в окружении своих шестидесяти пяти слуг, и гнев его превратился в ярость.
– Смерть императору! – хрипло крикнул он французу в лицо.
Неожиданно ему показалось, что он не одинок на этом пустынном берегу: с ним все англичане, жаждущие положить конец торжеству безумца. По его жилам разлилось пьянящее предчувствие победы. Становясь вдруг легким и стремительным, как падающая звезда в ночном небе, он бросился на того, кто был сейчас для него олицетворением зла. Ненависть бурлила в нем. При свете пылающей шлюпки он бил противника сильно и исступленно, в то же время легко отражая все встречные удары, словно предвидя каждый из них заранее. Заметив, что Суткоум нашарил на песке осколок стеклянного фонаря, он с размаха пнул его ногою в запястье, и бесполезный осколок ударился о камни. Блэкторн наступал, шпион пятился от него, отбиваясь все слабее; лицо его было залито кровью.
Наконец медленно, словно в оцепенении, француз осел на песок.
Сжимая окровавленные кулаки, майор выпрямился и неожиданно заметил, что в руке у француза блеснул нож – он все-таки нашел его на песке. Блэкторн легко отскочил в сторону, и рука с оружием, выброшенная вперед, бессильно упала.
Все было кончено. Суткоум лежал на боку и дышал тяжело и неровно. Лицо его было наполовину скрыто в песке, глаза из-под распухших век глядели в ночное небо. Он улыбался. В небе ярко светили звезды, на востоке вставала луна. Распухшие губы шевельнулись и проговорили что-то едва слышно. «Хорошо умереть в такую ночь», – послышалось Блэкторну.
– Умереть сегодня не придется, – сказал он и уже шагнул вперед, чтобы наступить шпиону на запястье и отобрать нож, когда Суткоум неожиданно приподнялся на локтях и загнал острие себе в горло.
Нагнувшись, Блэкторн быстро перевернул его на спину и выхватил нож из раны, но дело было сделано. Французскому агенту оставалось жить не более двух минут.
Глаза умирающего следили за врагом, губы шевелились, но звука не было. Впрочем, майор и так знал, что он хотел сказать. «Vive l'Empereur!» Бонапартисты любили своего императора.
Майор сел на песок и избитыми в кровь пальцами обхватил себя за колени. Жизнь Суткоума кровавой струйкой вытекала из него на влажный песок.
14
На другой день, вернувшись из бесплодной поездки в Бат, Джулия вошла в свою комнату и обессиленно опустилась на кровать. Ее черная шляпка, которую она держала за ленты, свисала до самого пола, взгляд
