– На вашем месте, – маркиза слегка прищурилась, – я бы постаралась достоинством и добротой завоевать его сердце. Не сомневаюсь, что, с вашим умом, у вас это получится.
– Сердце… – Джулия заметно погрустнела. – Да есть ли оно у него? Право, в последние полгода я начала уже в этом сомневаться.
– Сердце есть у всякого мужчины, даже у вашего супруга. Но я подозреваю, что когда-то он отдал его женщине… и был жестоко отвергнут. Возможно, с тех пор он и не может по-настоящему ни любить, ни быть любимым. Вам известно, что одно время сэр Перран был помолвлен с матерью майора Блэкторна?
– Нет, – сказала Джулия. – Но мне говорили, что ей пришлось тогда выбирать между подполковником Блэкторном и сэром Перраном.
Около лестницы стояло несколько гостей, и леди Тревонанс пришлось понизить голос.
– Он так любил ее… А она бежала с его братом.
– Ужасно, – прошептала Джулия, ступая на черно-белый пол передней. – Впрочем, это многое объясняет.
– Пожалуй, – кивнула леди Тревонанс. – Я тогда так и не поняла, что заставило Софию оттолкнуть любовь сэра Перрана, но, зная ее – мы ведь с нею были подруги, – я ни минуты не сомневалась, что на то имелись свои причины. Однако было еще одно обстоятельство… – Она умолкла, словно в нерешительности.
– Что за обстоятельство? Пожалуйста, продолжайте.
– Видите ли, я не могу утверждать наверняка, но… Одно время София подозревала, что… – Больше она ничего не успела сказать, потому что в этот момент к ним подошли Эдвард и маркиз Тревонанс, и предмет разговора мгновенно вылетел у Джулии из головы.
Эдвард взял ее за руку и поднес к губам ее дрожащие пальцы. Чуть дыша, она подняла на него глаза. Сердце ее, казалось, выскочило из груди, кровь стучала в висках.
– Эдвард, – пробормотала она, забыв, что не должна при всех называть его по имени.
Его серые глаза осветились нежностью.
– Здравствуйте… леди Блэкторн. Позвольте представить вам моего доброго друга, маркиза Тревонанса. А с леди Тревонанс вы, я вижу, уже познакомились.
Джулия постаралась овладеть собой и обернулась к маркизу.
– Счастлив познакомиться, леди Блэкторн, – проговорил маркиз Тревонанс, глядя на нее с тою же дружеской теплотой, которая так покорила Джулию в его жене. – Мне говорили, что вы необыкновенная красавица, но я, признаться, не предполагал, что речь идет об истинном совершенстве.
– Благодарю вас, – выдохнула Джулия, чувствуя, как на ее щеках загорается яркий румянец. Мысленно сравнивая собеседника с его сыном, она поняла, почему в облике маркиза ей в первую же минуту почудились знакомые черты. Правда, лорд Питер лицом походил на мать, но изысканность манер и достоинство осанки в нем явно были от отца.
– Вы краснеете? – улыбнулся маркиз. – Маргарет, она так похожа на тебя!
Подхватив мужа под руку, леди Тревонанс посоветовала ему не смущать всех встречных молодых дам чрезмерными комплиментами, после чего потребовала, чтобы он отвел ее в бальную залу.
– Дорогой, я желаю танцевать вальс! – объявила она и решительно увлекла его за собой: маркиз успел лишь изящно поклониться да дружески подмигнуть Джулии.
– Какие они оба милые, – сказала она, глядя, как супруги удаляются, лавируя между гостями. Маркиз наклонился и шепнул что-то на ухо жене, точно так же, как до этого в гостиной, и она точно так же щелкнула его веером по руке.
– Да, прекрасная пара, – вполголоса отозвался Эдвард.
Обернувшись, Джулия встретила его тревожный взгляд.
– Скажи мне, Джулия, как ты живешь? Мой дядя… как он с тобою обращается?
Джулия молча глядела на него, зная, что может говорить в ответ все, кроме правды. «Я несчастлива, я страшно несчастлива!» – кричало ее сердце, но сказать об этом вслух было невозможно, да и незачем.
– Сэр Перран заботится о том, чтобы у нас с сестрами было все необходимое, – проговорила она наконец.
Брови Эдварда едва заметно сдвинулись к переносице.
– Понятно, – тихо сказал он. Некоторое время он не сводил с нее глаз, словно пытаясь угадать, что кроется за ее словами.
Джулия сделала полшага в его сторону. Больше всего ей хотелось сейчас дотронуться до его руки, но она понимала, что этого делать нельзя. Чтобы избежать дальнейших расспросов о семейной жизни, она перевела разговор на другое.
– Я боялась, что ты к нам не приедешь, – сказала она. – Как хорошо, что ты все-таки здесь.
Он смотрел на нее с жадностью, словно не мог оторваться.
– Да, сперва я и думать не хотел о том, чтобы снова ехать в Хатерлей, но в конце концов понял: я должен видеть тебя – и после этого ничто уже не могло меня удержать.
В передней становилось слишком шумно, и Эдвард, взяв Джулию за локоть, повел ее в сторону галереи. По дороге он наклонился к ней, так что она ощутила тепло его дыхания, и прошептал:
– Я всегда буду любить тебя, Джулия. Всегда. Не забывай об этом. Если тебе понадобится моя помощь, пришли мне только коротенькую записку, и я примчусь к тебе, где бы я ни был.
От этих слов на душе у Джулии стало как будто светлее, и в беспросветной тоске ее злополучного
