запустением и заброшенностью. Судя по всему, Львы оставляли родные норы если и в спешке, то без паники, и состоялось это никак не меньше суток назад, то есть задолго до заварушки. Что ли, Хранители надоумили? Но Тор многое потерял, не позаботившись меня предупредить!..
Горн шел, натыкаясь взглядом на памятные места и дрожал, будто в лихорадке, — слишком велико было разочарование. Ах, Нора, Нора, радость моя нестерпимая, где же ты? Как мне тебя недостает!..
Обойдя все, Горн вернулся в просторную нарядную комнату, где он оставил своих спутников. Ничего здесь не изменилось. Эрик с комфортом возлежал на придвинутом к окну диване и, блаженно щурясь, прихлебывал вино из запотевшего бокала. На ковре, перед мерцающим экраном, изваянием застыла Ю, поджав под себя ноги. Рядом, на низеньком столике, скучало объемистое блюдо с фруктами, так и не тронутыми.
— Как это тебе нравится, громила? — озадаченно спросил Эрик, кивая на экран. — Они будто с цепи сорвались.
— Спи дальше, парень, — проворчал Горн, принимаясь за отвергнутые богиней фрукты. — А чего ты ждал, интересно?
— Так ведь Империя рушится!..
— Что ж, — ответил Горн хладнокровно, — все там будем.
Впрочем, с Империей ясности пока не было, зато императорский дворец полыхал на экране очень эффектно. Невидимый вестник знакомым голосом, но уже на диалекте Низких, с привычным восторгом сообщал:
«…наконец пал. Свергнутый император Ун с горсткой Избранных и остатками дворцовой стражи трусливо бежал из Столицы — в сторону гор. Храм и богиня захвачены восставшим народом, и только немногие из Стражей сумели ускользнуть от возмездия. Страной временно управляет Совет из восьми достойных и всеми признанных Лидеров. Бывший император, так называемые Избранные и все примкнувшие к ним объявляются изменниками государства и заочно приговариваются к лишению имущества и тела…»
Встав рядом с экраном, Горн торопливо переводил комментарий на Священный язык — для Ю. С непривычки у него сразу заныли пальцы. Хорошо еще, что общение не заходит пока дальше кистей, — красив же он будет в танце!..
Зато Эрику перевод не требовался. Если он и не понимал всех слов вестника, то суть их ухватывал легко: сказывались его частые свидания с окраинными красотками, — и скольких же успел осчастливить юный Тигр?
— Эти вестники вовремя вспомнили о своем Низком происхождении, — брезгливо пробормотал он. — Раньше-то казалось, будто они напрочь забыли родную речь, зато теперь чешут так, будто никогда не говорили по-нашему…
Пылающий Дворец наконец пропал с экрана, и на нем возникло вдохновенное костлявое лицо с проваленными глазами, в упор нацеленными на зрителей. А ведь принадлежало оно Лидеру Коридагу, в прежние времена неизменно сдержанному и предупредительному.
— Братья кэнты, к вам взываю я! — звонко заговорил он и тоже на диалекте Низких. — Пришла наконец пора вспомнить, кто мы есть. Да, никакие мы не огры и не Низкие, мы — кэнты, мирный оседлый народ, некогда процветавший. И это наша земля, здесь наши корни. Испокон веков мы были ее хозяевами, пока не спустились с гор дикие кровожадные огры и подло не захватили нашу благодатную страну. Что сделали они с нашей святой землей, что они сотворили с нами!.. Огры растоптали нашу высокую культуру, а нас превратили в своих слуг. Они забирают себе лучшие дома и отборную пищу, их услаждают красивейшие женщины, у них в руках власть — а по какому праву?.. Теперь настало время справедливости: мы возвращаем себе нашу землю, наши богатства и нашу свободу, — и да настигнет захватчиков возмездие! Мы не хотим ничьей крови, но если нам станут препятствовать получить исконное, мы будем последовательны и беспощадны в нашей борьбе. И мы никого от себя не отталкиваем: тем, кто докажет лояльность народу кэнтов и его законному Совету, не возбраняется нам служить, — остальные пусть возвращаются в родные горы, мы не станем мешать. Но тем, кто пойдет против нас, мы говорим: сила, ум и правда на нашей стороне, и месть будет ужасна!..
Коридаг торжественно воздел худые руки, и на экране снова запылал тот же костер из императорского дворца, наверное, согревающий сердца новым хозяевам Столицы.
— Может, заодно они и от рабов откажутся, раз уж пошли на принцип? — язвительно спросил Эрик. — Тех-то мы захватывали уже вместе, разве нет?
— Видишь ли, они только не хотят оставаться слугами, — откликнулся Горн. — Но кто говорил, будто они откажутся выбиться в господа?
— Выходит, они возмущены лишь тем, что мы в свое время оказались удачливей? Ну и что же изменится теперь?
— Для нас — многое, для страны — почти ничего. Кэнтов сейчас немногим больше, чем огров, так что поменять местами их будет несложно. Низкие переберутся в дома Истинных, отберут у тех гаремы и замки, а их самих упекут на черную работу либо запихают черепушками в рабошлемы. В остальном же все останется по-прежнему.
— Хвала Духам, хоть что-то неизменно под тучами!..
— Не волнуйся, малыш, — усмехнулся Горн, — желание властвовать в людях неистребимо, а стало быть и рабство пребудет в веках… На том стоим!
— Так ведь править надо еще и уметь, — возразил юноша. — А на что годны эти навозники? Только пыжиться да бездельничать, ломать да жечь… — Раздраженно он ткнул пальцем в экран. — Все!
— Молчал бы, — фыркнул Горн. — Строитель…
— Клянусь Горой, старина!.. Мне далеко не все нравится в Империи и чем дальше — тем больше, но чего они смогут устроить взамен?
— Сам же сказал: «чем дальше — тем хуже». Может, и нынешняя заварушка вполне вписывается в это правило; может, Империи вообще присуще именно такое развитие событий? Может, такова воля Духов?
— Не знаю, как насчет Духов, — с дерзкой улыбкой заметил Эрик, — но кто-то за навозниками стоит наверняка. Сами бы они никогда не решились на бунт, просто заряда бы не хватило — это же Низкие!.. Не согласен?
Горн пожал плечами.
— По-моему, ты усложняешь, — ответил он. — Или же по доброй огрской традиции везде пытаешься углядеть заговор. Кэнт ведь как та вздорная собачонка, что набрасывается только на убегающих. Растеряв силу, Ун попытался с ними заигрывать — ну и нарвался. Впрочем, если ты подозреваешь кого-нибудь конкретно… — Горн вдруг умолк и рывком повернул голову, краем глаза заметив движение в дальнем углу. Оказалось это всего лишь уборщицей-голышкой, тихонько выбиравшейся из потайного лаза, чтобы приняться за очередное помещение. Выходит, Львы и в самом деле не слишком торопились, если успели позаботиться о такой программе.
— Пока я придержу это при себе, ладно? — Улыбка Эрика сделалась странной. Мельком глянув на голышку, он вернулся глазами к экрану и — к Ю. — Ты же потребуешь фактов, а где мне их сейчас взять? Вот чуть погодя… Но уж и ты, будь добр, напряги свою здоровенную башку над этой задачкой, чтобы потом мы могли сверить решения.
Наконец опорожнив бокал до дна, Эрик очередной раз выглянул в узкое окно, присвистнул.
— Ого! — произнес он. — Кажется, и до нас добрались.
С неохотой Горн выключил видеоприемник и подошел ко второму окну, успев досмотреть, как из кузова тяжелого транспортера, нахально впершегося всеми лапищами на тротуар, торопливо выскакивают армейцы и бегом устремляются к Львиному блоку. Затрещали взламываемые двери, и солдат будто засосало внутрь.
— Один у входа, — задумчиво молвил Тигр, разминая раненое плечо, — второй в кабине… Как?
— Годится.
Горн выстроил несколько фраз для Ю, неслышно открыл окно. Переглянувшись с Эриком, вскочил на подоконник и без промедления шагнул в пустоту. Мгновением позже прыгнул Эрик.
Выдернув водителя из кабины, Горн с размаху шмякнул его о тротуар и тут же подхватил падающую сверху Ю. Опустил ее на широкое сиденье, следом протиснулся сам. Почти одновременно с другой стороны
