– Тихо как, – прошептал Лигхт.
– Буря прошла, – негромко сказал Паурм.
– Завтра можно идти.
– Да… Послушайте, господин…
– Что?
– Вы обещали, что это будет быстро. Не больно… Сразу… Понимаете, о чем я?
– Да, конечно… Я обещал… Сразу… Конечно…
– Спасибо…
Больше им нечего было сказать друг другу.
– Дирт… – тихонько позвал Лигхт. – Эй, Дирт!.. – он тронул Послушника за плечо. – Ты что, спишь?.. Спит… Уже спит… Пусть. Я подежурю… Спи…
Всю ночь Лигхт глядел на огонь. Размышлял. Иногда он вставал и прохаживался по тесной комнатушке, вышагивал осторожно, стараясь не потревожить спящих. Вслушивался в ровное дыхание Паурма и Дирта…
Он не собирался убивать вора.
Утром было много солнца. Острые лучи пробили стены, крышу, вонзились в пол, расчертили спертый задымленный воздух частой сеткой.
Полоса света легла спящему Дирту прямо на глаза. Послушник сморщился, пошевелил носом, открыл рот. Дернул головой. Попытался отвернуться.
– Подъем! – весело прокричал Лигхт.
Дирт мгновенно вскочил, продрал глаза. Огляделся. Спросил удивленно:
– Уже утро? Я же, кажется, только-только задремал.
– Ты дрых без задних ног, – усмехнулся Лигхт, – и храпом своим пугал лошадей.
– Солнце, – озадаченный Дирт поднял голову, словно надеясь разглядеть светило сквозь потолок и крышу. – Буря кончилась? Сколько же я спал?
– Всего одну ночь. Но солнце уже высоко, – сказал Лигхт. – Нам пора выходить. Собирайся… Эй, Паурм, вставай! Слышишь?! Давай-давай, просыпайся!
– Я не сплю… – отозвался пленник. Он помолчал, потом заметил, не открывая глаз. – Хорошее сегодня утро.
– Да уж, точно подмечено, – хохотнул Дирт. – Надеюсь, ты помнишь, что тебя ждет в это хорошее утро.
– Такое сложно забыть, – тихо заметил Паурм.
Лигхт подошел к выходу, отодвинул засов, сильным толчком распахнул дверь. Зажмурился, заслонился ладонью от слепящего света, расплылся в улыбке. Полной грудью вдохнул свежий воздух. Затаил дыхание, потянулся, напружинился. Выдохнул:
– Хорошо!
Он повернулся к ученику. Приказал:
– Пакуй вещи, снаряжай лошадей, туши огонь. Выходим прямо сейчас.
– А как же завтрак?
– Перекусим в дороге. Мне надоело сидеть на месте. Не терпится размяться.
– Хорошо, Наставник…
Пока Дирт собирал вещи, складывал их в сумки, в мешки, навьючивал лошадей, Лигхт вышел на улицу, прошелся вокруг домика, осмотрелся… Вернулся через десять минут.
– Все кусты поломало, – доложил он. – Лед так и лежит кое-где, не тает. Вот такие куски, – он показал кулак. – Чудо, что этот домик не разнесло в пух и прах. Здорово побило! Я посмотрел, крыша в трех местах проломлена, щепа торчит…
– У меня все готово, – сказал Дирт, увязывая последний тюк.
– Выводи лошадей.
– А наш спор, учитель? – Послушник кивнул на связанного вора.
– Ах, да… Еще и спор… Ну, что ж… Ты выиграл…
– Что? Как это?
– Три монеты твои… Ты чем-то не доволен?
– Но… как же…
– Не спорь. Выводи лошадей. Я сейчас.
Дирт пожал плечами, взял лошадей под узцы, потянул за собой. Поочередно вывел их на улицу, едва не разворотив узкую дверь. Стал поправлять сбившуюся поклажу.
Лигхт тем временем подошел к пленнику, достал небольшой кинжал.
– Только быстро, – попросил пленник и зажмурился.
Что он сейчас испытывает? – подумал Лигхт. – О чем думает?
Он торопливо перерезал веревку. Распутал пленника, рывком приподнял.
– Вставай!
– Не могу. Ноги не держат.
– Держись за меня. Хватайся! Крепче! Не стесняйся…
Они вдвоем вышли из домика. Обнявшись. Высокий Прирожденный в доспехах, при оружии, и жалкий человечек, едва волочащий вдруг отказавшие ноги. Остановились возле лошадей. Дирт, ухмыляясь, глянул на беспомощного вора, взялся за рукоять меча, потянул вверх, вытаскивая клинок из ножен.
– Убери! – властно приказал Лигхт. Положил тяжелую руку на плечо ученику.
– Ты хочешь сам? – спросил Дирт.
– Мы отпустим его.
– Отпустим? Зачем? Чтобы опять догонять?.. А! – Дирт оживился, просветлел лицом. – Понял! Ты хочешь устроить охоту?
– Нет. Мы даем ему полную свободу. Пусть идет, куда хочет. Мы не будем преследовать его.
– Учитель!..
– Не спорь со мной!
– Он же вор! Он украл наши деньги!
– Я знаю.
– Он…
– Замолчи!
– Мы должны…
– Мы ничего не должны!
Дирт онемел – оторопело шлепал губами, открывал-закрывал рот, словно рыба, вдруг оказавшаяся на берегу.
– Можешь стоять сам? – обратился Лигхт к Паурму.
– Наверное…
– Разотри ноги. Слишком много времени ты провел без движения.
– Да, господин. Спасибо, господин.
– Не похоже, чтобы ты радовался… Ты понимаешь, что мы отпускаем тебя?
– Я рад, господин… Я страшно рад.
– Не заметно.
– Я радуюсь тихо.
– Ладно, иди!
– Одну минуту. Еще одну минуту…
Прирожденные смотрели, как освобожденный пленник, присев на сорванную с крыши доску, тщательно и осторожно массирует ноги.
– Учитель, – Дирт справился с собой, обрел голос. – Он… уйдет?.. Вот так просто?..
– Он уже уходит.
– Но почему?!
– Потому что я так решил.
– Мы не можем, не должны…
