ЖИТЕЙСКИЕ ПЕРЕДРЯГИ,
или КАК СТАНИСЛАВ ГАГАРИН СОЧИНЯЛ РОМАН «ВТОРЖЕНИЕ»
Соображение дать записи к роману «Вторжение» в виде отдельного блока-приложения пришло ко мне в голову вечером 23 мая 1991 года в двадцать седьмой комнате Голицынского дома творчества, после ужина и чая в обществе Татьяны Павловны, дежурной медсестры.
Еще ранее я понял, что та масса идей, которые появлялись в процессе работы над «Вторжением», физически не может быть втиснута в рамки придуманного мною в ночь с 6 по 7 апреля 1990 года здесь же, в Голицыне, фантастического повествования.
Потом, когда не единожды перечитывал материалы «Передряг», которые отобрал для публикации вместе с романом, мне всегда казалось: читать их не менее интересно, нежели сам «Вторжение».
Кстати, я заглянул в дневник, который вел тогда и веду с января 1952 года до сегодняшней ночи уже 24 мая. Несколько весенних дней прошлого года весьма показательно и так ярко живописуют состояние, в котором пребывал сочинитель Станислав Гагарин, что я решился привести их полностью, начав сие описание с 31 марта 1990 года.
Это были дни, когда я проиграл птицеводу Гришину во втором круге выборов народных депутатов России и отсыпался в Голицынском доме творчества. Через два дня, 2 апреля в понедельник, я узнаю о самом крупном предательстве — по количественному составу — в моей
Вернемся, однако к 31 марта 1990 года. О чем же я писал в тот день?
Пять минут первого. Занимался разбором бумаг и не заметил, как наступили новые сутки. В свердловской газете «На смену!», ее прислал Олежко, там его материал с упоминанием об «Отечестве», обнаружил «Демократическую платформу к XXVIII съезду КПСС».
А ведь я сей
08-39. Когда чистил зубы, пришла мысль: а не написать ли мне фантастический рассказ? Прямо сейчас, здесь, в Голицыне. А что? Хоть как-то морально оправдаться перед самим собой. О чем рассказ? Не знаю пока.
Вечером читал фантастику Михановского. Примитивно и пошло пишет сей муж. И его печатает Щербаков… Это сам не меньший пошляк. Так-то вот.
Вообще мне все надоело, в том числе и писательство. Меня уже не волнуют выходящие книги. Я не ношу больше собственные сочинения в издательства и журналы. Вот попытался создать «Отечество», чтоб иногда и самому печататься в нем, так при содействии генерала Пендюра меня пинком под жопу… Где же справедливость?!
Как это я еще не остервенился на весь род человеческий?
Да, хреново, ежели человека с утра одолевают подобные мысли. А ведь работать надо. Я же не знаю — над чем работать. Ни мыслей, ни желаний… Все как бы до фени, пропади оно все, гори синим пламенем!
Вот такое состояние духа было у меня за неделю до того, как пришло озарение. 6 апреля 1990 года около трех часов пополудни в пятницу я писал:
Слава Богу, вернулся в Голицыно. Сейчас высплюсь и буду работать. Надо написать письмо, разобрать бумаги, прикинуть — какой фантастический рассказ я напишу. Тут я еще задумал написать… кое-что. Пока это секрет. Видимо, я так и не запишу в дневник, что именно я задумал. Пусть люди ломают потом головы: что же он такое измыслил.
В качестве примечания сообщу о том, что переписывая эти строки для «Земных передряг», тоже… ломал голову, только не смог вспомнить, о чем я тогда соображал.
Предварительные записи, писал я шестого апреля, буду вести на отдельных листках, равно как и наброски. А затем — уничтожу. Кодовое название операции-мистификации «Стрекозел».
Да! Пока меня тут не было, а уехал я в воскресенье вместе с Махариновым, первого апреля, произошли в «Отечестве» интереснейшие события. Во вторник Павлов-младший попытался меня проглотить.
В этом ему активно помогали Коробов, Колесников и Быков. Да-да, тот самый архипреданный Быков, который разве что в жопу меня не целовал. Ну да ладно… Не впервой мне встречаться с предательством. Одним больше или меньше…
В понедельник РТО должно получить у Литфонда России права гражданства. Николай Юсов добыл для «Отечества»
Теперь мы
Пойду спать. Перед сном «Сумма технологии» моего тезки Лема.
Вот тогда, в постели, и пришла в голову идея романа «Вторжение». Но поначалу назывался он иначе. Утром другого дня, седьмого апреля в половине восьмого была сделана об этом соответствующая запись.
На рубеже вчерашнего и сегодняшнего дней, где-то в полночь, родилась идея и общий сюжет фантастического романа «Смятение». Или «Звезда Барнарда».
Долго не мог уснуть — обдумывал детали, первые и последние фразы, отдельные эпизоды, SF — обоснованность и прочие детали. Думаю начать его и побыстрее закончить. Роман должен стать попросту сенсационным. Ведь в центре его будет Сталин, а второй персонаж — писатель Станислав Гагарин.
О том и другом повествуется в третьем лице.
Начну так: «Гагарин открыл глаза и увидел, что за его письменным столом сидит Сталин».
Так-то вот… Утром же придумал и как
— «Спокойной ночи, товарищ… Завтра наши приключения покажутся вам всего лишь забавным, понимаешь, и фантастическим сном, — ласково улыбаясь произнес Сталин.
…Писатель еще не проснулся до конца, но осознал некое предчувствие. Мозг его медленно привыкал к новому бытию и вдруг вспыхнул догадкой. Станислав Гагарин понял, что ему неуютно от холодного и резко чистого воздуха, что совершенно исчез запах трубочного табака, к которому он привык за эти такие необычные дни.
Писатель открыл глаза и увидел, что за его письменным столом сидит Гитлер».
Вот так, в таком разрезе. А между двумя этими явлениями масса фантастики, сегодняшнего быта, философии, психологии, сногсшибательных приключений. В моей манере — дерзко и кинематографично.
